Согласно указаниям Ленина, секретным «особоуполномоченным Совнаркома по учету и сосредоточению ценностей» (а точнее, конфискации ценностей Русской Церкви) Политбюро назначило Л. Троцкого. Помощником ему в этом деле стала жена Н.И. Троцкая, возглавлявшая в Наркомпросе отдел музеев и курировавшая культурно-художественные ценности по всей стране. В свои заместители по этой операции Троцкий взял Г.Д. Базилевича, его личного порученца по Реввоенсовету. 4 марта 1922 года Троцкая подписала инструкцию отдела музеев Наркомпроса «по ликвидации церковного имущества», согласно которой переплавке и уничтожению могли подвергаться предметы искусства, созданные после 1725 года.

      И «работа» началась.

      Во всех губерниях создаются «секретные руководящие комиссии» по изъятию ценностей, в которую обязательно входили секретарь губернского комитета РКП(б) либо зав. агитпропом, а также комиссар дивизии. Наряду с секретными комиссиями создавались официальные комиссии или столы при комитетах помощи голодающим для формальной приемки ценностей. В эти официальные комиссии рекомендовалось евреев не вводить, а формировать из них руководящие органы секретных комиссий.

      В каждой губернии предлагалось провести неофициальную неделю агитации и предварительной организации по изъятию ценностей. В целях отвлечения внимания агитации рекомендовалось «придавать характер, чуждый всякой борьбы с религией и церковью, а целиком направленный на помощь голодающим». Одновременно с этим давался совет «внести раскол в духовенство, поощряя при этом решительную инициативу» и всячески помогая священникам-предателям, согласившимся поддерживать изъятие. В случае надобности предлагалось, «особенно если бы черносотенная агитация зашла слишком далеко», провести демонстрацию силы, организовать манифестации с участием военного гарнизона «при оружии» и с плакатами «Церковные ценности – для спасения жизни голодающих». Видных священнослужителей на первых порах рекомендовалось не трогать, но официально (под расписку) предупредить, что в случае сопротивления изъятию «они ответят первыми». Изъятие предлагалось начинать с церквей, в которых служили священники-предатели, сотрудничающие с ГПУ. Особое внимание следовало обратить на богатые городские церкви[277].

      Вакханалия беззаконных изъятий ценностей, принадлежавших Русской Православной Церкви, вызвала негодование всех истинно русских людей. Патриарх Тихон в специальном послании объявил, что «с точки зрения Церкви подобный акт является актом