18. Алексей Викторович Марьясов
Читать онлайн книгу.
До того, как его посадили.
– Пойдем на кухню, Стас, – говорит Вадик, появляясь в дверях.
– Пойдем, – соглашаюсь я, – я же хотел рассказать тебе одну важную вещь.
Мы пьем чай с запахом розовых лепестков из граненых стаканов в подстаканниках, заставляющих ностальгически вспоминать о чистых и хорошо пахнущих поездах, отправляющихся на север.
– Мы с Леной расстались, – говорю я. – От меня ушла жена.
Вадик выдерживает театральную паузу и, причмокивая, отпивает большой глоток кипятка.
– Поздравляю, – отвечает Вадик. Он отставляет стакан и, приподняв очки, трет глаза. – Вот что я тебе скажу, Стасик, – начинает было он, но умолкает, задумавшись о своем.
Насколько я знаю, со своей женой Вадик развелся еще три года назад. Трудно сказать, переживал ли он эту потерю, но о прошлом теперь говорит легко, без боли и сожаления о несостоявшемся будущем. Она ушла от него, когда один из районных судов нашего города должен был вынести окончательное решение по делу о мошенничестве, в котором Вадик фигурировал как главный злоумышленник.
Он умудрился продать девятиэтажный дом, представляете? Позднее, он всегда уточнял, что не весь дом, а лишь большую часть квартир, но мне на это было насрать. Девятиэтажный дом – это все-таки не детская забава. Ему не повезло, он так и не состоялся как любимец колеса Фортуны; одна из общественных организаций, кажется, Детский фонд, подала иск, и вскоре перед Вадиком замаячила тюрьма. Его жена, длинноногая блондинка, что красила губы серебристо-розовой помадой, подала заявление о разводе за несколько дней до вынесения приговора. Вадик сел на пять лет, разумеется, с конфискацией всего незаконно приобретенного имущества. Стодолларовые купюры с тех пор так и не возродились из пепла. Это была эпоха начального накопления капитала, слишком короткая, увы, для романтичного мошенника с манерами педераста.
Вадик неожиданно перегибается ко мне через стол и обнимает меня так ласково, что я готов заплакать ему в воротник, как родному брату.
– Ты будешь вспоминать о том, что происходит сейчас, – шепчет он мне в ухо, – будешь вспоминать потом, позже. И думать тебе будет легко и приятно. Ты просто утолишь свой голод не с ней. Один раз, другой, третий… Возможно, вы будете дружить…
– Ну уж, – отшатываюсь я, – я вряд ли захочу даже знать ее, понимая, что она не моя.
– Бред, – шепчет Вадик, вновь придвигаясь ко мне, – какая тебе разница, с кем она будет спать после тебя? А?
– Не знаю.
– Мы имеем лишь то, чего хотим, – Вадик резко садится на место и отпускает меня, – ты же не хочешь быть с ней, разве не так?
– Она мешает мне, – говорю я, – иногда мне так хочется жить самому по себе.
– Стасик, ты еще такой молоденький, – Вадик снимает очки и принимается протирать абсолютно чистые стекла. – Ешь сыр, он классный, с плесенью, я купил утром двести граммов еще до того, как ты позвонил.
– Вообще-то мы сильно поругались, – говорю я, – мы даже подрались.
Вадик смеется, но не оскорбительно, а примиряюще и