Портрет себе на память. Татьяна Николаевна Соколова
Читать онлайн книгу.
ни в какую. Тогда её стали запирать дома, но есаул похитил её, и родители смирились и дали благословение на их свадьбу. Потом родился Яшка. Это было как раз на стыке эпох, в революцию. Одесса долго не сдавалась большевикам – на Юге это был последний оплот царской армии, ну ещё Новороссийск, конечно. Кого здесь только не было: и Антанта, и Колчак, и красные, и зеленые, и всякий сброд. Город был полуразрушен, разграблен. Но, в конце концов, пришли красные и есаула забрали. Больше его никто не видел. Семья пережила голод и холод, уже наступили тридцатые годы, и вдруг забрали Яшину мать. Её расстреляли, как жену врага народа. В семье об этом не говорили, а говорили, что она просто умерла от болезни. Яшин дед не выдержал и вскоре ушёл вслед за дочерью; мальчишка остался только с престарелой, разбитой горем бабушкой.
Пока Яша воевал, жена его, Хана, оставалась в Одессе, помогала евреям скрываться от фашистов. А Одесса ведь всегда была многонациональным городом: тут и поляки, и словенцы, и греки, и среди них тоже могли быть евреи. И через несколько лет после войны, точно так же как Яшину мать, однажды ночью пришли и забрали Хану. Её обвинили в шпионаже и оказании помощи иностранным агентам. Ты не помнишь, а я помню послевоенный террор и шпиономанию!»
– Грустная история, – говорю ей, а сама мечтаю выбраться из нашей прохладной комнаты в самое пекло, чтобы, дойдя до Лермонтовского переулка, повернуть к морю и в тени деревьев, медленно спускаясь по ступенькам, любоваться крутым берегом, не думая ни о какой войне. В нашей семье о войне не говорили, а скорее, многозначительно молчали, вспоминать любили только победу. А сталинский террор нашей семьи вообще не коснулся; наверное, все те, кто мог быть посажен, погибли ещё в войну. Но вдруг неожиданно для самой себя добавляю заключительный аккорд.
– Вы немного романтизируете евреев, в сталинскую эпоху пострадали очень многие, независимо от национальности.
Это только раззадоривает Тамару, к ней словно приходит второе дыхание и, ехидно улыбаясь, она начинает новую тему.
– Мне вообще нравится, когда говорят, что Эйнштейн английский физик, а Ландау русский ученый. И что? Я тебя спрашиваю, и что?!
– Ну а чьи же они, по-вашему, раз они жили в этих странах? В глобальном смысле в России живут русские, в Испании – испанцы, а в Англии – англичане. И это никого не удивляет. Даже в Америке живет придуманная нация – американцы.
– Перестань болтать глупости! Все нормальные люди знают, что еврейский физик Ньютон, еврейские композиторы Бизе, Лист, Брамс, Барток, Дебюсси … и многие другие. И Нострадамус еврей! Все это знают…
– Нет, не все! – кричу ей в ответ. – Я, например, не знала, что Нострадамус еврей, хотя про Брамса догадывалась. А про Ньютона мне все равно, он для меня не имеет национальности, он просто Ньютон, также как Эйнштейн – просто сумасшедший и гениальный Эйнштейн. Смешно сказать, что Закон всемирного тяготения принадлежит евреям, что, по-вашему, он на других существ не распространяется, или распространяется с дозволения