Бредущий в «лабиринте». Книга 1. Перевёртыш. Александр Владимирович Забусов
Читать онлайн книгу.
душу не рвут, и пожалеть не заставляют. Дядя Ваня калач тертый, хитрован и человек своеобразный, но ругать право имеет, сам за рулем наверное, всю жизнь провел.
–Ага! А шел на скорости! А дорога после дождя!…
Дальше он вспомнил все, что было потом…
Всем кагалом машину перевернули с крыши на колеса, вытолкали на дорогу. В этом процессе принимал участие и он. В грязи выватлались все как один. После того как отцов дядька с братанами, детально осмотрев «Волжак» и придя к выводу, что боевой конь особо не помялся, к верху брюхом проскользив по донбасскому мокрому чернозему, настроение у всех поднялось. А чего «двадцать первой»-то сделается? У нее не тонкий металл, а натуральная броня. Жаль, что в свое время такую «тачку» монголам «отдали», ей сносу нет.
…Это они всей многочисленной родней из Алмазнянской балки возвращаются. Пикник, шашлык и полевую кашу, подпортил ливень. Пришлось резко собираться и отъезжать в город, иначе из балки можно потом и пару дней не выехать. Землю развезут хляби небесные. Опять же, чернозем, что пластилин схватится, ну и трындец. Так что, вовремя ноги унесли. Мужики правда, выпить успели. Михаил этот момент помнил отчетливо. Благодатное время правления Леонида Ильича. Застой!. Выпить за рулем не запрещено, только меру знай. Между прочим, алкоголиков в стране в каждом городе по пальцам одной руки пересчитать можно. Может водка качественная была?
О! Завелись. Поехали колонной. Батя за рулем на грязной машине. Мандраж у него еще не совсем прошел, руки слегка дрожат. Мог бы и подменить отца, так ведь не скажешь, что машину он водит как профессиональный автогонщик. Батя последние волосы на своем черепе вырвет от смеха. Спросит, мол, мальчик, когда и где ты баранку крутить научился? Нет! Спалиться ему, что два пальца об асфальт. Пускай уж сам рулит, тем более до дома всего ничего проехать осталось.
Между тем, как мать сидя рядом с отцом, по традиции понукала ним, Каретников отвлекся, на заднем диване «двадцать первой» глазел в окна. Он уже и не помнил города именно таким.
Через железнодорожный переезд дорога втянулась в частный сектор, по обеим сторонам заборами вставший за чертой тротуаров. Солнечный вечер после дождя пах влагой и еще чем-то особо знакомым. Зеленые листья ранней, почти осени, делали пейзаж неповторимо привлекательным. Но Каретников знал, что это внешняя сторона сложившейся картинки. По эту сторону, рядом с городской чертой денно и нощно пыхтит сажевый завод, и из его труб на жилые кварталы ветер частенько приносит облако сажи, оседающей буквально на все живое и неодушевленное. Лично он это осознал прошедшим летом. На своей шкуре прочувствовал. Захотелось дураку в жаркую ночь поспать в подсолнухах огорода. Бабуля, добрая душа, такую блажь разрешила любимому внуку, застелила раскладушку чистым бельем. Ну и… Нда! Как же теперь жить-то?
Машина завернула в уличную «шхеру». На память пришло название. Улица Сажевая. Название не в бровь, а в глаз!.. Посчитал. Это ему сейчас семнадцать лет. Весной семнадцатый год разменял. Десятый класс. Ё-ё-о! Это, что? В школу ходить придется? Же-есть! Как