Хасидские истории. Поздние учителя. Мартин Бубер
Читать онлайн книгу.
между людьми.
Он осознал, что Божественное правосудие не относится к той же категории, что и Божественная любовь, которая есть само совершенство и которой мы можем хотя бы попытаться подражать. Божественное правосудие – это нечто загадочное, ни в коей мере не сравнимое с тем, что люди привычно зовут правосудием или законом. Человеку следует быть справедливым в пределах своего общественного порядка, но когда он рискует выйти за его границы, в открытое море человеческих отношений, ему почти наверняка грозит кораблекрушение, и все, что ему остается делать, это искать спасения в любви.
Одним из поворотных моментов в жизни рабби из Апты стал, по всей вероятности, эпизод, описанный в этой книге, когда он публично осудил женщину за нарушение норм морали, а она в ответ сказала, что сам Господь был терпеливее к грешникам, чем рабби. Уразумев свою неправоту, рабби из Апты почувствовал, как стал другим человеком. Но он не полагал, что его умение любить ближнего связано только с его земным существованием, а старался никогда не забывать о странствиях своей души, сознавая, что в ходе странствий он обязан совершенствовать это умение.
Рабби Менахем-Мендл из Риманова отличался от рабби из Апты и характером, и историей своей жизни. Он унаследовал от своего учителя способности к организации и упорядочиванию, хотя и применял эти способности на практике в значительно более ограниченной степени. Окружение цадика обычно составляют ученики, община и «случайные посетители», и из этих трех кругов рабби Менахем-Мендл основное внимание уделял второму, то есть общине. Он устанавливал для своей общины законы, как если бы она была государством, – но его община и была для него государством. Он не брал на себя смелость полагать себя справедливым – он просто следил за тем, чтобы соблюдался справедливый порядок для всех членов его общины. Когда возникала необходимость осудить кого-либо из членов общины, то его порицание было и уместным, и строгим. Когда надо было поддержать установленный порядок или воспротивиться нарушению традиций, то он – обычно воплощение сдержанности и спокойствия – мог подняться до высот архаического величия. Это происходило в тех случаях, когда он, дабы взбодрить и зажечь свою общину (если те – как это нередко случается – пребывали в состоянии безразличия), обращался к ним, словно назначенный самим Господом Богом провозвестник, освобождая их от ограничений, предписываемых Торой, и давая им свободу заново сделать свой выбор. А благодаря своему умению владеть «словом» он всегда служил образцом для своих учеников, поскольку каждое высказывание рабби Менахема-Мендла отражало присущее ему чувство ответственности.
Рабби Цви-Ѓирш из Риманова (ум. 1846), ученик рабби Мендла, ставший его преемником, среди цадиков второго периода был одним из тех немногих, кто всеми своими успехами обязан самому себе. В юные годы он был в учениках у портного, потом стал слугой в доме рабби Мендла. Он выполнял свои обязанности слуги с таким искусством и умом, что цадик вскоре оценил его