За окном морозного тумана

      мутная глухая пелена.

      Я тебя обманывать не стану:

      продолжается война.

      Дорога

      До города двенадцать километров.

      Шоссе как вымерло – ни человека…

      Иду одна, оглохшая от ветра,

      перехожу взлохмаченную реку.

      Мы на реке с тобой бывали вместе,

      когда-то шли по этой вот дороге…

      Как увязают в чавкающем тесте

      усталые по непривычке ноги.

      Как больно хлещут ледяные плети,

      какой пронзительный, угрюмый вечер,

      и ни огня на целом божьем свете,

      и от мешка оцепенели плечи.

      В нем розовая крупная картошка,

      пронизанная сыростью осенней.

      Приду и стукну в крайнее окошко,

      и мать с огарком отопрет мне сени.

      Огонь запляшет, загудит в железке,

      вода забулькает. А я раскрою дверцу

      и сяду возле. И при жарком блеске

      письмом вчерашним отогрею сердце.

      И долгий путь сквозь мокрое ненастье

      осенней ночью – хриплой и бездомной

      мне кажется ничтожно малой частью

      одной дороги – общей и огромной.

      Разлука

      I

      В руке сжимая влажные монеты,

      я слушаю с бессмысленной тоской,

      как в темноте, в слепом пространстве где-то,

      звонок смеется в комнате пустой.