Князь Пустоты. Книга третья. Тысячекратная Мысль. Р. Скотт Бэккер
Читать онлайн книгу.
дунианина и для Конфаса, и для Найюра.
– Братья? – вскричал Конфас. – У меня нет братьев среди рабов! Думаете, он знает вас? Он говорит с сердцами людей? Нет! Поверьте мне, «братья» мои, мы, Икуреи, кое-что понимаем в словах и людях. Он играет вами, а вы не понимаете. Он цепляет к вашим сердцам «истину» за «истиной», чтобы управлять самим током вашей крови! Глупцы! Рабы! Подумать только, я когда-то радовался вашему обществу!
Он повернулся спиной к Великим Именам и стал прокладывать себе путь к выходу.
– Стой! – пророкотал дунианин.
Все, даже Найюр, вздрогнули. Конфас споткнулся, как от толчка в спину. Его схватили, заставили обернуться, поволокли к Воину-Пророку.
– Убить его! – вопил кто-то справа от Найюра.
– Отступник! – кричали с нижних сидений.
И тут амфитеатр взорвался яростью. В воздухе замелькали кулаки. Конфас смотрел на них скорее ошеломленно, чем испуганно – как мальчик, которого ударил любимый дядюшка.
– Гордость, – сказал Воин-Пророк, заставив всех стихнуть одним словом, как столяр смахивает стружку с верстака одним движением. – Гордость – это слабость… Для большинства это лихорадка, зараза, распаляемая чужой славой. Но для людей вроде тебя, Икурей Конфас, это изъян, полученный во чреве матери. Всю жизнь ты не понимал, что движет людьми вокруг тебя. Почему отец продает себя в рабство, вместо того чтобы удушить своего ребенка? Почему юноша вступает в Орден Бивня, меняя роскошь на келью, власть – на служение святому шрайе? Почему столько людей предпочитают отдавать, когда так легко брать? Но ты задаешь эти вопросы, потому что ничего не знаешь о силе. Ибо что есть сила, как не решимость отказаться от своих желаний и пожертвовать собой во имя братьев? Ты, Икурей Конфас, знаешь только слабость, и поскольку у тебя нет решимости признать эту слабость, ты называешь ее силой. Ты предаешь своих братьев. Ты ублажаешь свое сердце лестью. Ты даже меньше, чем человек, но ты говоришь себе: «Я бог».
Экзальт-генерал в ответ выдавил тихое «нет», и его шепот разлетелся по залу, отразился эхом от каждой стены.
Стыд. Найюр думал, что его ненависть к дунианину безмерна и ничто не может затмить ее, но этот стыд, заполнявший все помещение совета, и унижение, от которого подступала тошнота, вытеснили его злость. Он вдруг увидел не дунианина, а Воина-Пророка и испытал благоговение, на миг оказавшись внутри лжи этого человека.
– Твои полки, – продолжал Келлхус, – сдадут оружие. Ты перенесешь лагерь в Джокту и будешь ждать возвращения в Нансур. Больше ты не Человек Бивня, Икурей Конфас. Да ты никогда им и не был.
Экзальт-генерал ошеломленно моргал, словно его оскорбили именно эти слова, а не те, что были сказаны прежде. Найюр понял, что дунианин прав и Конфас действительно страдал от уязвленной гордости.
– С чего бы? – спросил экзальт-генерал прежним тоном. – Почему я должен повиноваться твоим приказам?
– Потому что я знаю, – сказал Келлхус, спускаясь с возвышения. Даже вдали от огня жаровен его чудесный вид не изменился. Весь свет сосредоточился