Жернова. 1918–1953. Книга десятая. Выстоять и победить. Виктор Мануйлов
Читать онлайн книгу.
участках. Хотя за это время Волга не встала окончательно, но лед продолжал двигаться лишь на самой быстрине, и то еле-еле, сообщение между берегами улучшилось значительно, и Матову не пришлось совершать чудеса эквилибристики, еще дважды перебираясь с берега на берег.
Едва сев в самолет, он раскрыл дневник немецкого обер-лейтенанта Кемпфа. Это была довольно толстая тетрадь. Первая запись датировалась мартом 1942 года. Судя по некоторым ссылкам на предыдущие записи, начало дневника восходило к 1939 году, то есть к польской кампании. Это была четвертая тетрадь. И заканчивалась она записью от 10 ноября 1942 года. То есть за день до гибели ее автора в подвале разрушенной школы.
«Сталинград с каждым днем превращается для нас в настоящий ад. Русские дерутся с поразительным упорством. Более того, они дерутся лучше нас, изобретательнее, часто ставя нас в тупик. Мы все никак не можем понять, как так вышло, что еще недавно они бежали от нас, попадали в окружения сотнями тысяч, сдавались в плен, а теперь мы не можем сковырнуть их в Волгу, до которой осталось в иных местах всего пару сотен метров. Это не просто фанатизм, это что-то другое. Нам говорят, что их заставляют так сражаться жиды-комиссары. Чепуха! Мы захватывали развалины домов, в которых против нас сражались по два-три человека, и среди них ни одного жида и комиссара. Иногда одни рядовые. Под страхом смерти так сражаться человек долго не способен – непременно сломается. И у нас это наблюдается все чаще: равнодушие, усталость, самострелы, любое легкое ранение – и человек спешит в тыл. Я чувствую, что мы приближаемся к роковой черте, за которой нас, немцев, ожидает что-то страшное. Неужели господь оставил нас своими милостями…»
Глава 7
– Зря вы так рисковали, Николай Анатольевич, – попенял Матову генерал Угланов. – Не ваше это дело – стрелять из пулемета и кидать гранаты. Не для того вас учили. Да и за Волгу, при тех условиях, идти было не обязательно. Но в целом… в целом информацию вы собрали исчерпывающую. Я доложу ее наверх. А там уж как решат… А пока отдыхайте. – И генерал Угланов, улыбнувшись своей грустной улыбкой, сообщил, как о чем-то несущественном: – Кстати, сегодня утром звонила ваша жена. Она в Москве. Пробудет здесь дня три. Извините, что сразу же не сказал вам об этом. Поезжайте домой. Даю вам отпуск на три дня. И еще: тут вот приготовили вам кое-что сухим пайком. Думаю, пригодится. – И Угланов достал из-под стола набитый под завязку вещмешок.
Матов шел домой проходными дворами, протоптанными в глубоком снегу узкими тропками, время от времени переходя на рысцу, – благо, дом его находился неподалеку от места службы. Ему казалось, что каждая лишняя минута, отделяющая его от Верочки, не только сокращает их свидание, но может лишить его вообще: мало ли что случится, пока он идет. Он даже не предупредил ее по телефону о своем приходе: пока позвонишь, то да се, а время тик-так, тик-так, тик-так…
Вот и знакомый дом, в который он заглядывает не чаще одного раза в три месяца, находясь при Генштабе на казарменном положении, вот и подъезд с отбитой там и сям штукатуркой, с неплотно