Отсутствие в формуле интеллектности этической составляющей не означает, что реальные субъекты этически нейтральны. Ведь не зря дореволюционную интеллигенцию обвиняют в нигилизме и фанатизме, а советскую интеллигенцию упрекают в конформизме и сервилизме, легко перераставших в «рептильную приспособляемость и рабскую угодливость». Интеллигент-гуманист и интеллектуал-циник – это крайности, противоположные полюса, между которыми располагаются промежуточные этические фигуры. Помимо гуманиста, имеются три интеллектные (умственно развитые) фигуры, включающие в себя альтруистическую направленность личности: квазигуманист, использующий насилие ради достижения идеологически санкционированных и альтруистически переживаемых целей – например, утверждение христианства или реализация партийной программы; скептик – высоко образованный и вольномыслящий альтруист, отвергающий насилие и критически оценивающий современную культуру, а не благоговеющий перед нею[82]; наконец, нигилист, не только подвергающий сомнению общепризнанные культурные ценности, но и склонный к их разрушению, ибо, как говорил тургеневский Базаров, «место надо расчистить». Причем, справедливо заметил С.Л. Франк, русский нигилист является не эгоистом, а альтруистом, поскольку, он заботится «о насущном хлебе для всех или большинства»[83].

      Эгоистическое самоопределение не менее разнообразно. Эгоист может быть злым и жестоким циником или, напротив, добрым и сострадательным человеком; он может варварски потреблять продукты культуры, а может быть их фанатичным поклонником. В общественной жизни, да и в быту часто сталкиваешься с интеллектуалом-деспотом. Деспотизм, конечно, чужд альтруизма и толерантности, но он базируется на некоторых культурных ценностях – прежде всего, определенной идеологии. Содержание идеологии не имеет значения, важно, чтобы она способствовала укреплению власти деспота. Особый вид деспотизма