Наваждение. Сергей Алексеевич Минский
Читать онлайн книгу.
что, даже если и упустил что-то, то, скорей, не судьбоносное. Потом сердце наполнилось щемящей тоской утраты, перекликавшейся с той самой – возникшей злополучным воскресным утром следующего дня. Эти состояния, не способные властвовать друг над другом, нейтрализуя свои противоположности, еще пару минут настойчиво растаскивали душу в разные стороны. Потом, вдруг утратив силу в бесполезной борьбе, почти успокоились, превратившись в ощущение незавершенности. Максим обреченно вздохнул, повернулся на сто восемьдесят и пошел назад.
7.
Он долго слонялся по улицам, особо не задумываясь, где находится и, что делает. Мысль, что в его жизни что-то произошло серьезное в связи со случившимися событиями, отягощала сознание, не давая ни одного шанса освободиться от себя. Несовершенный мозг пытался сплести логическую цепочку этих и всех предыдущих значимых событий жизни. Каждый раз возникали все новые и новые воспоминания, спонтанно выстраивая свои варианты причинно-следственных отношений прошлого и настоящего. И каждый раз, когда замечал эту спонтанность, будто выныривал из глубокого омута. Возвращался к истокам, делая попытки что-то понять. Но через некоторое время его снова закручивало и затаскивало в плотное, наполовину осознаваемое пространство. И он снова и снова блуждал по лабиринтам непроизвольно ветвившейся мысли.
Запутавшись окончательно, и не сумев прийти к согласию в душе, Максим стал нервничать. Стал вдруг обвинять Руслана, задержавшего его в тот злополучный день своей философской беседой – дурацкими разговорами о потустороннем мире, из-за чего все и началось. Потом спустило колесо. Потом застрял на шиномонтаже. В итоге – поздно приехал домой и один парился в бане. В сознание ни с того, ни с сего вплыло слово «суккуб». Он стал вспоминать – что же это. Но не смог. И от того еще больше стал нервничать.
Когда завибрировал в кармане телефон, Максим от неожиданности вздрогнул. Достал из кармана трубку. «Руслик… Будь он неладен. Стоило только подумать о нем». Он как будто проснулся. Узнал, что уже почти семь вечера. Что уходящее на покой солнце почти совсем остыло, и угол падения его лучей заметно заострился.
– Да, слушаю тебя… – проговорил, почувствовав остатки недовольства в своей интонации. И за это стало неудобство перед, конечно же, не виноватым ни в чем другом. Как будто тот узнал, о чем он сейчас думал.
– Ну что, Макс? Где тебя носит? Где ты там колесишь?
Максим выругался. Он, наконец, вспомнил о машине – о том, что оставил ее около учебного корпуса.
– Руслик, ты где сейчас?
На том конце после паузы, означавшей, видимо, удивление, послышался упрек:
– Ты же знаешь… Ты что – опять не помнишь? Я думал, раз тебя в общаге нет…
– Слушай, не обижайся. Я помню. Делай что хочешь, но мне нужна твоя помощь… хватит вам уже кувыркаться там. Надо тачку от универа к общаге перегнать.
– Да ты что? Мы же…
– Руслан, я датый. А кроме тебя некому, сам