Длинные ноги Кафки. Сборник произведений. Глеб Нагорный
Читать онлайн книгу.
Оттеняет очень… Глядишь, а нимб-то уже на кадыке болтается, и всё ниже и ниже, до положения слюнявчика… И вот вы уже не Творец, а творяка – прокисшая творожная масса без меда и изюма, без цуката и марципана… Ну, я смотрю, несет меня сегодня, слов нет… Это всё от обезжиренности… – Магистр резко прервал себя и посмотрел куда-то вбок. Подозвал опекуна с лицом-опухолью, западающим глазом и перегаром на пересохше-потрескавшихся устах, шепнул ему что-то на ухо, тот унесся, а вернувшись, держал на излете две мензурки и стакан с водой. – Ну, за нимб души и копыта тела! – провозгласил Эвтаназ, полоснув спиртяги. Командируемый не заставил себя упрашивать и тоже выпил. Оба прильнули к опекуну. Эвтаназ к правому плечу, Флёр – к левому. Занюхали. Стало спокойно и тревожно одновременно. Хотелось и творить, и вытворять. – О, вот еще прелюбопытнейший экземпляр! – воскликнул магистр, утянув командируемого вглубь змеящегося коридора и на ходу договаривал: – Творителей, кстати, существует два вида – близорукие и дальнозоркие. Одни только вблизи видят, другие – вдалеке…
– А Творец?
– К несчастью, у него стопроцентное зрение, иногда даже больше чем стопроцентное. Творец, если хотите, – многозорок. И глаз его улавливает то, что у других не воспринимают все органы чувств, вместе взятые.
– Почему «к несчастью»?
– Дело в том, что, в отличие от большинства, он пользуется не семью цветами, а целым спектром цветов и оттенков, а это возлагает на него колоссальную ответственность. И часто бывает очень сложно переварить в себе хорошее, которое со временем станет плохим, и мертвое, гадкое, мерзкое, которое в будущем заискрит жизнью. Понимаете, Творец знает, что всё временно, и то, что, казалось бы, перед вашими глазами сейчас происходит – это иллюзия. А фантом – он-то и есть реальность.
– Так это же замечательно, что он всё видит.
– Вовсе нет… Потому что на самом деле Творец не так уж сильно от нас с вами отличается – сознание может быть с разным углом зрения и находиться в разных эпохах, а вот глаза наши и чувства живут настоящим. Правда, чувства еще и прошлым питаются – опытом, который у всех неодинаков. Наверное, поэтому мы часто на одни и те же обстоятельства реагируем совершенно по-разному, поскольку высшее достижение открытого разума, да будет вам известно, есть всего-навсего наблюдение игры интеллекта с видимой действительностью… Впрочем, это я, по-моему, утянул у кого-то… А с другой стороны, многое ведь и от организации нервной системы отдельно взятой натуры зависит… От ее эмоциональности… черствости или экзальтированности… – закончил Эвтаназ.
– А как с Эпитафием Эпиграммычем? У него какое зрение?
– Скоро никакого не будет… – пробормотал магистр. – Кстати, совсем забыл, есть еще два весьма любопытных варианта Творителя. У одного из них в «творчестве» всё ладненько и складненько,