– Пошли! – Гриша настойчиво толкнул его в плечо, – Что ты все мямлишь? Ну, незнакомые – познакомишься. Я тоже там не всех знаю.

      – Ты? Это что анекдот такой?

      – А ты не сомневайся… Слу-ушай! Там парочка таких чувих есть, – он даже цокнул языком, – И обе… в этом смысле – не промах. Главное – как подкатишься, – Зарайский весело рассмеялся, видимо, намекая, что даже такому тюфяку, как Женя, там что-то может обломиться.

      – Ха-ха-ха, Зарайский, – передразнил Женя, – Сам себя насмешил. А спорим, – его почему-то понесло, – какую захочу из них, такую и сниму.

      – На что? – опять засмеялся Гриша, но уже, видимо, предвкушая позор товарища.

      – На фофан.

      – Ну-у… это не серьезно, – Зарайский даже изобразил оскорбленный вид.

      – Соглашайся, – отрезал Женя, – Пока предлагают. Тебе какая разница? Все одно – повеселишься.

      – Ладно, голытьба, заметано.

      Они уже были у самой двери, за которой ритмично бухали низы, и уже собирались войти, когда Зарайский остановился и, обернувшись, съехидничал:

      – Ну что? Волнуемся?

      – Да пошел ты… – отмахнулся Женя.

      – А кто тебя за язык тянул? Слу-ушай… – он, будто что-то вспомнил. Хитро улыбнулся и непререкаемо заключил, – У меня есть условие.

      – Какое еще условие? – насторожился Женя, хорошо зная своего товарища.

      – Клеим только одну. И я, и ты, – Зарайский еле сдерживался, чтобы не рассмеяться.

      – Так мы же уже… – хотел возмутиться Женя.

      – Кого выберет… Так будет по чесноку, – безапелляционно добавил он.

      – Ну, ты гад, Шалопута…

      – Струхнуло дитятко?

      – Ладно, – согласился Женя, – Пошли.

      Они попали в самый разгар веселья. Гремел «Распутин», и человек десять уже расслабленных парней и девчонок стояли по кругу, дергаясь в такт музыке. А в кругу две шикарные, с красивыми сексапильными телами подруги зажигали остальных экстатическим танцем. Они периодически касались одна другой бедрами, туго обтянутыми темно-синими джинсами. Нарочито выставляли в движении бюсты, заставляя их колыхаться. Обозначали в воздухе поглаживания руками, огибая рельеф завидных форм. Они словно боролись с непреодолимым желанием слиться воедино, то сближаясь и изображая непристойное желание, то чуть отстраняясь друг от друга. И тогда на их лицах можно было прочитать сожаление. У Жени даже дыхание перехватило, и душа устремилась в этот порочный круг, тревогой отзываясь внизу живота. «Вот это я понимаю», – подумал он восторженно.

      – Это они, – уточнил Гриша на ухо, толкнув его локтем в бок.

      – Да я уж и сам догадался… Клевые.

      «Распутин» быстро закончился, и хозяйка квартиры – по крайней мере, так показалось Жене – выключила магнитофон.

      – Ребята! – обращая на себя внимание, почти выкрикнула она сквозь недовольные ее поступком голоса парней, жаждавших продолжения, – У нас гости… – она повернулась в сторону Гриши, – Зарайский, может, ты представишь своего друга?

      Женю, оказавшегося в центре внимания и кожей ощутившего на себе взгляды, на секунду взяла оторопь.

      – Прошу любить и жаловать, – начал паясничать Шалопута. Он сделал поклон, выставив вперед руку, – Емельянов Евгений Иванович. Студент геологического факультета. Кстати, Ленчик… – обратился к хозяйке, – ну, очень хороший парень, – и добавил, – Рекомендую.

      Все засмеялись. Кроме обескуражено улыбнувшейся Лены и, конечно, Жени, который, почувствовав со стороны Зарайского очередной подвох, бросил на него исподлобья взгляд. «Специально, гад, делает… чтоб отвлекала». Из-за досады он не сразу обратил внимание на протянувшего ему руку человека. И только после того, как тот произнес свое имя, включился во внешний мир.

      – Игорь, – приветливо глядя в глаза, произнес парень.

      – А? Да. Извини, – ответил Женя на крепкое рукопожатие, – Евгений.

      – У меня дядя… тоже геолог. В геологоразведочной экспедиции работает, – видимо, для продолжения разговора заметил Игорь, – Летает в Сибирь – вахтовым методом.

      – Да? Здорово. Ты знаешь, я… – уже было собрался отойти в сторону Женя.

      – А ты Григория давно знаешь? – спросил Игорь, улыбнувшись, будто извинялся