Опускаться ни до чего не пришлось. За пару часов до рассвета кто-то постучал в дверь их комнаты. Магистр не спал, размышлял, сидя за столом при тусклом свете догорающей свечи. Он встал, бесшумно ступая, подошёл к двери и отворил засов.

      В комнату, пошатываясь, вошла Демира. Она была бледна, под глазами залегли голубые тени, но прибрана, одета, волосы заплетены в две тугие косы. Прошла, села на кровать магистра, посмотрела сонным взглядом на спящего напротив безмятежного Арефу.

      – Рассвет скоро? – спросила Демира. И добавила, – я не могу больше пить.

      Арий Конрад присел на кровать рядом с нею. Чуть касались в полумраке плечом друг друга и молчали. Потом магистр тихо спросил, глядя на пляшущий огонёк свечи:

      – Зачем?

      – Душа болит, – голос Демиры прозвучал, как еле слышный вздох.

      И тишина. Слышно только, как потрескивает свечной фитилёк.

      – А так – легче? – напрямую спрашивает Арий Конрад.

      – Так легче, – она кивает согласно.

      Догорает свеча, и комната погружается в серые предрассветные сумерки. Арий Конрад кладёт на колени белые руки и сцепляет их в замок, словно не уверен в себе, словно страшится желания обнять и утешить эту вчерашнюю грешницу. И соблазн отбрасывается колючей фразой:

      – Твоя воля.

      Улыбается во сне Арефа. Под полом скребутся мыши. Скрипит сверчок в углу. Магистр смотрит в розовеющий за окном рассвет, а когда решает повернуться и взглянуть на Демиру, видит, что девушка крепко спит, откинувшись спиной на холодную каменную стену.

      Арий Конрад порывисто встал, мгновение смотрел на неё, кусая губы, потом, тихо вздохнув, осторожно приподнял её и бережно уложил на кровать. Демира что-то пробормотала во сне, подтянула к животу колени, обхватила руками – привычка странника, много ночей спавшего под открытым небом. Арий Конрад поправил ей подушку и прикрыл своим плащом.