* * *

      В этот час лишь два светила разбрасывали лучи. Матовый, нежно-голубой свет переходил у земли в стоялую зелень. Мрачный бетонный забор поместья окружали остриженные кустики жимолости, превращённые стараниями садовника в зелёные шары. Загромождать участок растениями считалось признаком дурного тона, но листья хорошо собирали пыль, летящую с трассы для самоходов, и топливный выхлоп.

      С раздражением Лоренс покосился на торчащую веточку, упирающуюся в стык ворот. Гибкий прутик выставлял белую кисточку с крохотными колокольчиками цветов. Лоренс шумно выдохнул. Это невыносимо! Нужно ещё раз объяснить Гартону, как должен работать хороший садовник! И проверить, как он усвоил урок. Оставлять цветы на самом видном месте – непозволительный непрофессионализм!

      Лоренс протянул руку и обломил торчащую ветвь. Колокольчики жимолости посыпались на ботинки. Трогательные. Нежные. Прекрасные. Он давно убил в себе пагубную привычку любоваться простой красотой мира, но иногда душа просила отдыха.

      – Я уж думал посылать за вами, – ворота, скрипнув, распахнулись, и в проёме показалось небритое лицо Вэлмора. Длинные тёмные волосы охранника были всклокочены и походили на птичье гнездо. – Уехали, никому ничего не сказали, и пропали на всю ночь.

      – Я не ребёнок, чтобы отчитываться за каждый шаг, – произнёс Лоренс вместо приветствия. – Что нового?

      – После принятых мер всё спокойно, – доложил охранник. – Разве что, несколько участниц высказывали недовольство униформой. Лысой не подошли ни одни туфли – все велики. Ещё зелёная пыталась укусить Салли, но едва ей пригрозили парализацией, ушла в комнату и не показывала своего страшного носа.

      – Непозволительная фамильярность, – протянул Лоренс то ли с сарказмом, то ли с истинным возмущением. – Называй девушек по именам.

      – Но они – лишь пешки, пока одна из них не…

      – Это мой приказ, – отрезал Лоренс. – Даю тебе время до полудня, а потом – проверю, помнишь ли ты, как их зовут.

      – Что, всех, что ли?! Так вы сами помните ли, господин?! – Вэлмор возмущённо всплеснул руками и почесал заросшую щетиной щёку.

      – Мне можно, – выдавил Лоренс. – Тебе – нельзя.

      Лоренс неспешно посеменил к поместью по мощёной дорожке. Каждый раз, когда он приближался к этим монотонным стенам, испещрённым квадратными оконцами, он чувствовал себя хозяином мира и чудес, в нём происходящих. Сложно не верить в чудеса, когда тянет утренней росой и свежестью.

      У самых