«Стану я, раб Божий (имярек), благословясь, пойду, перекрестясь, из избы дверьми, из ворот воротами. Выйду в чистое поле, под восточную сторону, под белый день, под красное Солнышко, под светел месяц, под часты звезды, под утреннюю зарю, под вечернюю зарю. Стану я на окияне ‑ море под белый день, под красное Солнышко, под светел месяц, под утреннюю зарю и под вечернюю зарю. Стану на восток глазами, на запад спинами, покорюсь и помолюсь – не ешь ты, щучка, ни ржавчинки, ни болотинки и ни рыбы гульбы. Засысай, загрызай, под серый камень метай раба Божия (имярек) щепоты, и ломоты, и уроки, и прикосы, призоры и переполохи, и привалища, и костоломища, и переполох от жару и от пару, от похвального слова, от отцовой думы и от матерней, от девки простоволоски, от женки черноголовки, от мужика скалозуба, от старого, от малого и от среднего, от всего мира крещеного. В руках и ногах, и в ясных очах, в коренных зубах и в могучих плечах в ретивом сердце, в 77 жилах, в 77 суставах без единой жилы, – а так бы раба Божия (имярек) будьте мои слова крепки и емки и заговористы острее острой сабли, острого ножа, и тем моим словам ключ и замок, крепкий заговор, ключ в воду, а замок в гору. Аминь! Аминь! Аминь!»