– Любава сказала, вроде как, только три вещи взять. Так, и что у нас есть? Кубышка, книга, сума. Уже три, получается. Подкова тогда лишняя выходит. Или нет? Или сума не счет? Чай и не вещь, как бы, а того, для переноса токмо. А, была, не была! – махнул рукой Яромилыч, очнувшись от воспоминаний, – Прадедову подкову все же заберу!

      Знакомый уже зуд в отсутствующей пятке немного озадачил старика. К чему бы это? Вроде ж всё тихо, ничто в доме не оживает… А, пустое! Он взял маленькую лесенку, служившую для залезания на верхний печной лежак, поставил её около дверей, а сам стал искать, чем бы подкову наскоро сковырнуть. Вся подходящая снасть хранилась на чердаке, лезть долго. О, кочерга подойдет! Длинная, ухватистая. Яромилыч прикинул её на вес – то, что надо! Руки, правда, сажей перепачкались, ну, да и ладно. Сейчас главное – подкову добыть!

      Он припер засовом дверь, чтобы не выпасть наружу, в сенцы, приставил к дверям лесенку, перехватил кочергу поближе к крюку и полез. Дело пошло туго. Подкова скрипела, гвозди негодующе повизгивали, едва-едва поддаваясь. По молодости, Яромилыч не пожалел гвоздей и приколотил подкову на все восемь дырочек, теперь же оставалось только ругать самого себя, умного такого. Ведь и на трех висело бы не плохо, так нет же, именно на все надо было, тютелька в тютельку. Но, с другой стороны, кто ж знал, что отрывать её придётся? Никто не знал, потому-то и крепил на века.

      Сноровисто подсовывая крюк в получившиеся промежутки между упрямой железякой и стеной, дед предвкушал скорую победу. Так, ещё плечом подналечь, ещё разок! Ну-ка, ну-ка! Идет! На-ва-лись! Эх, где вы годы мои молодые?! Жалобно скрипнув напоследок, гвозди поддались и подкова с глухим звоном упала бы на пол, но Яромилыч подхватил её в самом начале падения.

      – То-то же! – Дед улыбнулся, обдул её от ржавчины и древесной трухи, и не слезая с лесенки ловко подбросил подкову, метя прямо в суму, оставленную подле печи. Железка попала точно в цель, негромко звякнув о пол.

      Наружные двери избы распахнулись от удара, в сенцах послышался топот многих ног, и тут же в дверь, раскачивая лесенку, на которой в изумлении застыл Яромилыч, забарабанили кулаками:

      – Эй, одноногий черт, а ну, живо открывай! Мы знаем, что ты дома!

      Дед несильно стукнул себя по голове кулаком и пробормотал:

      – Говорила Любавушка мне, говорила…

      ГЛАВА 5

      Любава провожала взглядом