Мне стало грустно, я требую от Амира искренности, а сама всё время его обвиняю и не даю ему возможности откровенно поговорить о себе. Мой собственный страх мешает мне слышать Амира. Хорошо сказано в стихотворении, правильно – я боюсь жизни. Всеми правдами и неправдами я бегу от Амира, говорю, что люблю его, а сама продолжаю бежать и этим своим побегом усиливаю страх, тот страх, который в нём уже есть. Что он не справится со своей силой, что он недостоин моей любви и ещё много страхов, которые я своим поведением в нём создала.

      – Полуночничаешь?

      Фиса была на страже, она подошла ко мне и спросила:

      – Думу думаешь?

      – Думаю.

      Тяжело вздохнув, я задала вопрос, который давно меня мучил:

      – Мне совсем мало осталось?

      Ведьма сразу поняла, о чём я спрашиваю, опустила голову и честно ответила:

      – Никто не знает… от вас всё зависит.

      – От нас…

      – Рина, вождь давно ищет способ…

      – Вождь?

      Она подняла голову и удивлённо взглянула на меня:

      – Неужто не поняла? Да с первого дня задание дал… совет со всеми держал, кто …Рина, как в голове прояснение наступало, так и разговор только об том, как бы ты жила дольше, да весь клан на тебя работает, энергии все округ тебя так и вьются.

      Фиса укоризненно вздохнула и даже руками взмахнула:

      – Да неужто ты бы вынесла… боевикам… ладно, знай уж всё, кровь другую привозят… у них энергия от энтого меняется, клан вызнал, какая надобна.

      Я решительно притянула её за руку и села на пол:

      – Говори.

      Но она долго качала головой, прежде чем начала говорить, а я продолжила настаивать:

      – Фиса, Амир мне всё равно ничего не скажет, хоть от тебя что-нибудь узнаю. Как я ему смогу помочь, если ничего не понимаю.

      И она преодолела свои сомнения, видимо время пришло мне хоть что-нибудь узнать о том, как меня спасал Амир.

      – Рина… он себе поклялся… вождь…