Проводив товарища, Самолов осмотрел внутренний двор.

      Справа от шлагбаума располагалась своеобразная чаша передового поста, выложенная из мешков с песком. Левее – капонир, в котором стояла БМП-2 сирийского отделения. Башня боевой машины возвышалась над невысоким глиняным забором. Пушка и пулемет имели хороший сектор ведения огня, охватывавший практически весь фронт и фланги.

      В дувале кое-где были проделаны бойницы для стрелков. По боевому расчету эти позиции должны были занимать сирийские солдаты. Взвод российской военной полиции в случае тревоги располагался в здании, на втором этаже.

      Территория блокпоста была небольшой. Ее, как уже говорилось, окружал невысокий глиняный дувал. Кое-где в нем имелись проходы. За ним стояли двухэтажное здание, вышка с прожектором и навес для техники. С тыловой части к блокпосту подходила тропа. Она тянулась от селения Эль-Саура, в котором проживали люди из племени муали.

      К взводному подошел наводчик «АГС-30» рядовой Артур Гатаев и спросил:

      – Командир, где будем наш станок ставить? Для него позиция не предусмотрена.

      – Возле вышки холмик. Посмотри его. Он вроде выше забора. Если так, то надо будет там расчистить площадку, рядом вырыть окоп.

      – Это мне с Вовой Кузнецовым делать? Да тут грунт такой, что мы вдвоем площадку расчищать целые сутки будем. А окоп не выроем и до окончания смены. Ведь нам придется буквально вгрызаться в землю. Да и зачем это? Есть окоп у забора, с западной стороны вышки. От кого нам тут прятаться-то, в конце концов?

      Самолов повысил голос:

      – Непонятен приказ? А людей вам выделит Гураев. Я ему прикажу.

      – Есть! Будем готовить позицию на холмике, черт бы его побрал.