Темнота и сырость. Теплая темнота и уютная сырость. Это был волшебный, многообещающий и совсем еще непознанный мир, окружавший Грызю в его доме. С тех пор, как у него открылись глаза, он начал активно исследовать окружающее и окружающее не переставало изумлять его. Впрочем, в вечной темноте гнезда глаза-то как раз пока были практически бесполезны. А вот нос, а вот вибриссы, растущие вокруг него… Мир был прекрасен. И пока еще совсем не страшен.

      В центре мира, разумеется, находилась Мать. Большое, теплое и пушистое, она кормила выводок молоком, и маленькие серые комочки радостно попискивали, толкаясь у заветного источника жизни. В промежутках между кормежкой и сном, приносившим непонятные образы и видения, крысята потихоньку начинали осваивать окружающую территорию. Она тоже была продолжением их дома, но уже дома Стаи.

      С гнездом все было понятно – маленькое, но их собственное пространство, четко обозначенное соответствующими запахами и метками. Гнездо находилось в некой ровной емкости, старой и мягкой на ощупь. Емкость была великовата, но основательно заполнена странными шелестящими предметами, состоящими из множества тонких листков, стиснутых в толстые пачки. Эти предметы, тоже старые, мягкие и рассыпающиеся, как раз заполняли дом настолько, чтобы создать в нем уют. Прекрасное гнездо. Образцовое. Впрочем, таких слов Грызя тоже еще не знал.

      А вот за пределы гнезда высовываться бывало страшновато, хотя и неизменно любопытно. Во-первых, там ходили и жили другие члены Стаи. Некоторые были больше и сильнее Матери, некоторые главнее, хотя это и казалось кощунством. Во-вторых, там было совсем не так тепло, и не все запахи были понятны. Ну и, наконец, неподалеку жило Что-то. Странно. Это Что-то