Родители развелись, когда ей было 10 лет. И это как ни странно тогда принесло в её душу покой и облегчение. Отца, Георгия Ивановича, она практически не знала до пятилетнего возраста – он учился и приезжал нечасто. А обосновавшись с семьёй, так и не стал родным. Им с матерью было в женском коллективе проще и понятнее. Ира невзлюбила отца в первый же день, как он въехал по-хозяйски в их малогабаритную квартиру. Это с какой стати тут какой-то чужой дядька бесцеремонно влез в их идеальные отношения, сломал их давно заведённый порядок, заграбастал принадлежавшую только ей маму? Почему это этот дядька, которого требуется называть папой, заставляет есть суп и убирать игрушки? Бардак в квартире был всегда естественной формой существования, а тут! Девочка кричала, визжала и истерила. Её поначалу уговаривали, потом ругались, как-то упрашивали. Бесполезно. Иришка требовала со всей силой своей детской обиды то, что принадлежало по праву собственности только ей. И отступать она не собиралась. Кончилось всё тем, что отец просто приобнял маму за талию и увлёк на кухню, закрыв плотно дверь.

      – Пусть орёт, – ехидно сказал он.

      – Но как же… – слабо протестовала Любовь Онуфриевна.

      – Поорёт –