Зимопись. Книга четвертая. Как я был номеном. Петр Ингвин
Читать онлайн книгу.
не поняла юмора, и к лучшему.
– Ты ведь не серьезно о своих сомнениях? – донесся ее тихий вопрос.
– Естественно, – успокоил я напарницу, с которой, как понимаю, еще не одним пудом соли вместе давиться.
И не соврал. Это не сомнения, это уверенность. Даже вера. Царевна верит в то, что великая Алла есть, я в то, что конкретно Ее – нет. Тоже вера.
Нет. Отрицание чужой выдумки – не вера. Иначе океан – лужа, лысина – прическа, а книги – печное топливо.
Соседку уже волновало другое:
– Как думаешь, сафьян – страшный зверь?
Я подавился смешком:
– С чего ты взяла, что это зверь?
– Вешняк говорил про сапоги. У нас их делают из лошадей и волков.
– Сафьян – это такой материал, тоже кожа, но мягкая и ярко окрашенная. Чему вас только в школе учат?
Она взялась перечислять:
– Чтению, счету, политике, религии, физике, защите, выживанию… А вас?
– Тоже физике, куда ж без нее. И прочему. Что вы проходите по физике?
– Проходим? Нет, мы больше бегаем, занимаемся, делаем упражнения. Сейчас покажу.
Она завозилась, приподнимая куцую одежонку, и без особого напряга сотворила шпагат. Разъехавшиеся в несусветную даль ступни исчезли в разворошенном сене.
Круто. Но не для меня после стаи. Легко разведя ноги, я аналогично примостился рядом.
Кое-чего о чем, оказывается, стоило подумать прежде, чем совершать резкие движения.
– Колется, – смущенно сообщил я.
– Ага, – со смешком кивнула царевна. – Солома все-таки.
Мы медленно, цепляясь растаскиваемыми ногами за соседа, расползтись в стороны.
Две живые параллели недолго пролежали неподвижно. То локоть, то коленка, то случайно (ли?) откинутая рука натыкались на напарника и с извинениями отскакивали обратно. Как шарик в пинг-понге. Ход переходил к сопернику, и ждать его, ответного, приходилось недолго. Взгляд то увязал в «сетке» временно повернувшейся спины, то отлетал от «удара» вскинутого встречного взгляда. Иногда при такой встрече он замирал в опасном предчувствии… и распадался на взбудораженные половинки. Они убегали в себя, но непроговариваемой вслух надежды, увы, не теряли.
Надежда, говорят, умирает последней. Сказки, господа присяжные заседатели. Последними в человеке умирают клетки эпителия, которые производят волосы и ногти. И это грустно. Куда ни плюнь, везде во главе оказывается физиология.
Здесь та же ерунда. Нас тянуло друг к другу. Меня толкали гормоны, напарницу тоже что-то такое. Или не такое. Кто их знает, этих девчонок, что и на что их толкает.
Перед закрывшимися глазами в подробностях проплыл минувший день. Затем предыдущий, не менее насыщенный. В мыслях я проживал их совсем по-другому. Введя сослагательное наклонение, представлял в разных вариантах. Всегда ли был прав? Не лучше ли было…
Какая разница. Сделал все так, как должен. Точка.
На лоб и нос упали щекочущие соломинки. Затем полетело еще, как из включенной газонокосилки – это Марианна вновь устраивалась