Волбешная нчоь. Мария Фомальгаут
Читать онлайн книгу.
было трудновато – подняться со дна, больно и тяжко давила толща воды, и та же вода не держала меня, тянула ко дну. Но все-таки я поднялся, – послушать, как волны бьются о мое тело, понежиться в свете луны, подышать воздухом, которого нет на дне.
Я лежал над водой, я видел небо – большое, высокое, такое не увидишь в океане. Щедрое солнце жарило мои бока, и полная луна озаряла мою голую спину, и ветер овевал меня. И вместе со мной, бок о бок, лежали собраться мои, и нежились в волнах, и щедрое солнце жарило их бока, и полная луна озаряла их голые спины.
Мы выплыли подремать в волнах и посмотреть сны.
Ни ветер, ни звезды не нарушали наших снов – первый раз сон мой был нарушен миллион лет спустя, когда на спину мою упало семечко. Малое семя какой-то травы, оно коснулось моей спины и затихло на ней, и я все ждал, когда семечко унесет ветер, но ветер его не трогал. И малое зерно пустило корни в спину мою, и пробилось ростком.
Шли годы. Шли века. Я нежился в волнах и видел сны – о себе, и о собратьях моих, и о земле, на которой мы живем. И сквозь сон чувствовал я, как малый росток бросил в землю зерна, зерна пробились ростками, и скоро вся спина моя была укрыта зелеными лесами. Леса росли, пробивались к солнцу, распускали в небо дивные свои цветы.
Шли годы. Шли века. Сквозь сон я чувствовал, как что-то снова тревожит мой покой, как какие-то рыбы выползали со дна океана на мою спину, и устраивались на берегах, неуклюже шевелили плавниками, ползали по траве, потом все быстрее, все увереннее шли в леса. Я видел их сквозь сон, видел мелькающих в лесах зверей и птиц, удивительно красивых.
Мои братья даже завидовали мне, что у меня такой красивый лес, и такие красивые звери и птицы.
Шли годы. Шли века. К тому времени мои братья стали досаждать мне, то и дело спрашивая, что мне снится. И я понемногу перебрался от собратьев своих на другую сторону планеты, переплыл океан, большой, как сон в глубокую ночь. На другой стороне земли оказалось на диво безмятежно и спокойно, и сон мой на века нарушал только шорох ветвей и трели птиц.
Шли годы. Шли века. хорошо помню, как в мой бок уткнулось что-то, похожее на половинку скорлупки, только сплетенное из тростника. Из половинки скорлупки вышли звери – на двух ногах, голые, не укрытые шкурами, и пошли по спине моей, и по хребту моему. Чем-то тревожили меня эти звери, я еще не понимал, чем.
Понял позже – когда густые мои леса огласились рокотом топоров, и треском костров, и чем дальше шли двуногие, тем дальше отступали леса, пока их почти не осталось. Только теперь я начал понимать, как я привык к шороху зарослей и трелям птиц, как не хватает мне мягкой поступи зверя в густой чаще.
Шли годы. Шли века. Помню, как поначалу хотел убить их, незваных гостей, так жестоко нарушивших мой покой, мою безмятежность. Но чем дальше, тем больше привыкал я к ним, мне нравился терпкий дух их костров, и разноцветные перья, украшавшие их головы, и заунывные песни, в которых слышался шорох леса, гул водопада и отголоски вечности.
Шли