Смерть Вазир-Мухтара. Юрий Тынянов
Читать онлайн книгу.
стали глупыми. Он был даже величествен.
Так, он вздумал, что «Александр Сергеевич не могут, чтобы ему чистить платье в людской», ночевал наверху и вот теперь тискал девушку.
Все же Александр Сергеевич улыбнулся, потому что любил Александра. Александр напоминал лягушку.
Маменька опять трюхнула колокольцем, оберегала его покой от Сашки, а сама ведь тем будила его, несносно.
Тогда, как бы из озорства, из желания передразнить ненавистный маменькин звук, он протянул руку и тоже трюхнул в колокольчик. Звук получился столь же мерзкий, как и у маменьки, но более громкий. И трюхнул еще раз.
Вошел крадучись, извиваясь змеем, шаркая туфлями, Александр. Походка его напоминала походку дервиша[20] в «Страстях Алиевых»[21]. На вытянутых руках он нес платье, как жертву божеству, кок его уже был смазан квасом и завит. Удивительно глупая улыбка явилась перед Грибоедовым. Он с удовольствием смотрел, как складывал Александр тонкое черное платье на табурет и обрядовым жестом сложил вровень обе штрипки от брюк.
Так они и молчали обыкновенно, любуясь друг другом.
– Подай кофе.
– Каву-с? Мигом, – щеголяя персидским словом, Сашка составил в ряд длинные острые носы штиблет.
«Тоже, кафечи! Нашел, дурак, перед кем хвастать!»
– Карету от извозчика заказал?
– Ждет-с.
Александр, кланяясь носом на каждом шагу, пошел вон.
Как затравленный, унылый зверь, Грибоедов смотрел на свое черное платье.
У самого борта сюртука он заметил пылинку, снял ее и покраснел. Он не хотел думать о том, что вскоре здесь засияет алмазная звезда, и между тем даже со всею живостью представлял ее как раз на том месте, где стер пыль.
Кофе.
Быстро он оделся, с отчаянностью решился, прошел к маменькину будуару и стукнул как деревянным пальцем в деревянную дверь.
– Entrez[22]?
Изумление было фальшиво, повышение было взято в вопросе на терцию[23] выше, чем следовало бы, голос madam был сладостным dolce[24] в его нынешний приезд, медовым dolce.
Склонив покорные длинные ресницы, он прошел сразу же через много запахов: пахли патки с одеколонью, серные частицы, можжевеловые порошки.
Маменька сидела со взбитыми на висках жидкими латками, не седыми, а бесцветными.
Она в лорнет, прищурясь, смотрела на Александра. Взгляд был слегка плотояден. Чин статского советника[25] был обещан Александру.
– Как вы спали, мой сын? Ваш Сашка второе утро всех будит.
Второе утро он хотел удрать из дому.
На этот раз он решился, и, по-видимому, предстояло объясниться. Удирал он в Петербург, собственно, даже не удирал – он вез Туркманчайский мир[26] в Петербург и мог только проездом остановиться дня на два в Москве, но маменька надулась вчера, когда Александр сказал, что утром едет, – он мог бы еще задержаться на день в Москве. Он и задержался. Она смотрела на сына в этот раз по-особому.
Настасья Федоровна прожилась.
Была
Войдите (
Нежно (