НКВД против гестапо. Операции советской разведки. Виктор Кузнецов
Читать онлайн книгу.
вредить немцам. «Дядя» заверил меня, что такие возможности у меня появятся…
10 мая 1940 г. (в день немецкого вторжения в Бельгию) я по-прежнему скрывался у Рыбских. Этот район уже подвергался бомбардировке; я отправился на авеню Жан Вольдер, 32, в районе Сен-Жиль, где в доме своих родителей находилась моя жена, и уговорил ее бежать. Мы договорились, что жена и ребенок Лейзора Бугаера вместе с моей женой должны уехать во Францию. Бугаер получил от меня 5 тысяч бельгийских франков и пообещал мне достать автомобиль, на котором мы собирались ехать. После этого Бугаера я больше не видел. Вскоре я узнал, что во время оккупации Бельгии он был депортирован в Германию. Так или иначе, но после того, как Бугаер и автомобиль, о котором он говорил, а также 5 тысяч бельгийских франков так ко мне и не вернулись, я покинул Бельгию вместе с тестем и шурином на поезде, направлявшемся во Францию. Шурин оставил нас в Турнэ. Спустя несколько дней нам с тестем удалось добраться до Мон-Режо, что на юге Франции. В соответствии с законом Манделя [Жорж Мандель, собственно Жакоб Ротшильд, был французским министром внутренних дел до 1940 г.] меня отправили в лагерь Сен-Сиприен. Мой тесть, бумаги которого были в порядке, остался на свободе. К моменту французско-немецкого перемирия (июнь 1940 г.) меня выпустили из лагеря, после чего мне удалось присоединиться к группе итальянцев и предстать перед проверочной комиссией.
После того как меня освободили – не то в июле, не то в августе 1940 г. – я отправился в Ревель, что возле Тулузы, где жил мой тесть. Его адрес я узнал от семьи моего шурина, Анри Бормана, которая жила в Париже, на улице Вьей Тампль, 58.
Приблизительно в августе 1940 г. я получил от «Дяди» письмо, отправленное из Виши, где он писал, что я должен сообщить о том, как у меня обстоят дела. Я ему написал, как договорились, на условное имя «Пейпер», Виши, до востребования.
Спустя неделю он написал мне снова и попросил меня в назначенный день и час позвонить ему на главпочтамт. Я должен был позвать к телефону господина Пейпера. Точное произношение и написание этого имени я не помню. Я позвонил ему, как договорились, и во время разговора он попросил меня как можно скорее приехать в Париж. Две недели спустя я должен был встретиться на указанном им месте, каком именно, теперь не помню. К этому времени у меня назрел план уехать в Португалию, чтобы избежать встреч с немцами. Однако я передумал и отправился в Париж, как договорился.
Через два или три дня я узнал, что меня разыскивает одна женщина. Она должна была увезти меня с собой в Бельгию. Она сказала мне об этом при встрече в Тулузе. Женщина эта оказалась Мальвиной Хофштадтеровой, о которой я уже упоминал. Она заверила меня в том, что имеет разрешение властей на вывоз в Бельгию нескольких человек. Зная, что такие разрешения стоят уйму денег, я ей объяснил, что у нас с тестем нет ни гроша. Мальвина сказала, что это ровно ничего не значит.
Несколько дней спустя мы поехали на поезде вместе с ней и другими беженцами к первой демаркационной