Пред темнотой, где нет ни лиц, ни глаз,

      В лучах прожекторов, как обнажённый,

      На сцену выхожу в который раз,

      Дыханьем жарким зала обожжённый.

      Ты, темнота, я знаю – ты жива,

      Там сотни душ томятся в ожиданьи.

      А у меня в запасе лишь слова,

      Заученные радость и страданье.

      А у меня есть только три часа,

      Чтоб, не фальшивя, жизнь прожить чужую,

      Чтоб замер зал, умолкли голоса,

      Сердца забились чаще… Что скажу я?

      Как сделаю своей чужую боль?

      Как в плоть иную влезу, душу, шкуру?

      Вы говорите: «роль». Да, это роль —

      В угоду вам забыть свою натуру.

      Вам приходилось плакать ни о ком?

      Страдать о том, чего не проживали?

      Смеяться, пряча в горле слёзный ком?

      Нет? Так поймёте вы меня едва ли.

      Иду вперёд. А впереди – стена.

      Та самая – четвёртая, живая.

      Совсем не миф. И лучше вам не знать.

      Какой ценой я стену пробиваю.

      Иду. Боюсь, признаться я дерзну,

      Той жадной тьмы, внимающей и зрячей.

      Мне страшно, что услышу тишину

      В ответ на крик души моей горящей.

      Пред вами я. Слепят прожектора.

      Не отступить – другой во мне проснулся.

      И началась опасная игра…

      В ней цель, чтоб до сердец я дотянулся…

      Я иль не я? –  Ответа не даю.

      Чужая боль мои роняет слёзы.

      Тот, кто внутри, в плен душу взял мою.

      Я наяву творю его из грёзы.

      На грани двух миров живу, дышу…

      И так боюсь, что не услышан буду!

      Не в праве я, но всё же вас прошу:

      Прислушайтесь, хотя бы на минуту.

      Я душу обнажаю без стыда,

      Я сотни раз живу и умираю,

      Чтоб мой кошмар не сбылся никогда —

      Что в пустоте ни для кого играю…

      Чу! Ожили? Я интересен стал?

      Прислушались… О, не сфальшивить только!

      Пронять! Дожать!.. Ах, как же я устал

      Об эту стену биться! Больно… Горько…

      Вам нравится? Жизнь, смерть – всё ради вас.

      Пусть вы не правы будете, но всё же

      Ваш приговор, не книжные слова,

      Мою судьбу безжалостно итожит.

      …Меня не хочет нынче слышать зал!..

      А в горле ком, и стоном ноты льются!

      Мне умирать пора, я всё сказал…

      Они смеются?.. Нет! Они – смеются…

      Привычным жестом грим и образ стёрты.

      Не надо света – полумрак нежней.

      Сижу один за столиком истёртым,

      Глядясь в туман неоновых огней.

      Всё кончилось. Уже темно и пусто,

      И в коридорах гулких тишина.

      Опять успех… Зачем же мне так грустно?

      Зачем застыл у тёмного окна?

      Вам нравились мой пыл, азарт, удалость.

      Я чувствовал – внимает жадно мгла…

      Так почему тоскливая усталость

      На душу страшной тяжестью легла?

      Сижу,