Больница, неделя после заточения. Две няни ввели восьмилетнего зеленоглазого мальчишку в маленькую сумрачную комнату. По середине комнаты стоял стол, за ним сидела его мать. Мальчик даже не разглядел её лица. Всё в его разуме померкло перед вспышкой ярости за обман и предательство. Всё, что он мог сказать своей матери:

      – Ты к кому приехала, сука! – развернулся и ушел, оставляя в комнате трех шокированных женщин.

      *

      Акс стоял среди скал и смотрел на белую луну. Луна, словно зрачок демона, сияла в черном провале, требуя крови. Между скал текла темная река. Она вытекала из пещеры, похожей на разинутую пасть гигантского льва, и устремлялась в даль, к скале, похожей на титана, который тянет за собой черный плащ реки. Он будто вырывал его из пасти льва. На водной глади лежала лунная дорожка. Он стоял на скалистой отмели. Вода здесь тонким слоем покрывала скалу. У его ног лежали топор и копьё, он узнал их – ведь это он сам когда-то их сделал. Но копьё было целым, хотя какой-то отголосок памяти говорил, что так быть не может. Легкая прохлада холодила кожу. Акс поднял оружие, рукоять топора удобно легла в кисть, появилось желание разбить этим грозным оружием врага. Взмахнув топором, он рассек перед собой нежную гладь воды. Свист от разрезавшего воздух топорища раздался эхом среди скал и, затихая, затерялся в них. Акс огляделся, словно ища ответ.

      Легкий шорох привлек его внимание. Среди скал что-то двигалось. Вот шорох ближе, вот он на выступе, откуда свалился камушек, и шлепнулся в воду. Кто-то крадется. Враг! Акс замер, напрягая все чувства до предела, но ни взгляд, ни слух ничего не сказали. Вновь легкий ветерок обдал прохладою обнаженное тело. Вот перед Аксом раздался всплеск, орошая его мелкими брызгами, и вот он – враг. На черной глади воды стоял барс. Его серебристую шерсть покрывали мелкие капли влаги. Барс был слеп. На месте глаз зияли страшные шрамы. Барс держал голову над самой водой, и его длинные усы касались её глади. Морда смотрела немного в сторону.