– Мы насчитали тридцать пять рыл и, вроде бы, никого не упустили. Они сейчас на развалинах возле родника сидят.

      – Что с оружием?

      – Все как Андрей говорил, – он посмотрел на Татаринцева, – обрезы винтовок, несколько пистолетов, полтора десятка охотничьих гладкоствольных ружей и два в хлам убитых «калаша». В общем, даже если бы мы их сейчас не повязали, то и потом, на дороге, отбились.

      – Отбиться одно, а пуля дура, может и профессионала случайно свалить. Ладно, пойдем к пленникам. Ты их уже допрашивал?

      – Когда? Полчаса только как работу закончили.

      – Пошли, пообщаемся с работниками ножа и топора, романтиками с большой дороги, – мне вспомнилась старая песенка, сохраненная на одной из моих флэшек, и через тропинку, протоптанную в зарослях боярышника, сопровождаемый Астаховым и Татаринцевым, я направился к ферме.

      Разбойники, которых захватили наши воины, со связанными за спиной руками, сидели на бетонной площадке в центре развалин, и испуганно разглядывая трех охранников, карауливших их, ожидали решения своей участи. Главаря я определил сразу, Мощный костистый мужик с аккуратной короткой прической, по сравнению с другими пленниками, одет очень неплохо, в чистый и пару раз штопанный маскхалат, а на ногах добротные берцы. В общем, отличался он от своих подчиненных очень сильно и, кроме того, его выдавало то, как на него смотрели остальные разбойники. Видимо, для них он был личностью авторитетной, и они надеялись, что вожак сможет как-то мирно разрешить вопрос с их пленением.

      Ногой, обутой в кожаный сапог, удобный для верховой езды, я подкатил к главарю чурбак, лежащий неподалеку и, присев рядом, спросил его:

      – Ты кто, мил человек?