И мы когда приходим домой, проходит пара часов, они меня зовут на кухню, говорят: «Саш, а че ты все не с нами-то сидишь, че ты делаешь?» Я такой: «Ну, я там с человеком там в Интернете переписываюсь, о нем рассказываю». Они говорят: «О чем рассказываешь?» «Ну, я типа людей чувствую. Вы не поймете». Он говорит: «Ну, давай расскажи про нас». Ну, я одному говорю, что он убийца, а второму человеку говорю, что вот про магазин как раз. То, что он не хотел платить и об этом думал. Ну и тот, кто убийца, плачет, а тот, кто не хотел платить, в шоке, в итоге признался, сказал, что да это так. Ну и они начали меня расспрашивать, типа как я это делаю, как я это понял, что как такое может быть. Потому что тот мальчик, которого я так назвал убийцей, он был в шоке от чего, потому что это кроме его родственников никто не знает, и потому что на него было нападение в детстве. И когда он защищался, он там или борьбой занимался, или чем-то, то он этого человека, который на него нападал, он его убил. Ну и, следовательно, они его там спасли, замяли. Для них это был такой шок, и что это никто не знает, и типа как я это узнал. А я не знал, как это выглядит, то есть я не знаю материальных бытовых каких-то вещей. Я просто это чувствовал, потому что когда я видел фотографии или какие-то моменты в Интернете или по телевидению преступников, я запомнил их, скажем так, как запах. То есть энергетику.

      И получается, что когда я ездил в школу в метро или вообще передвигался в метро, я видел сразу, допустим, убийц. То есть у них прям одна и та же энергетика. И получалось так, что когда ко мне этот мальчик приходил домой, я чувствовал от него эту энергетику, как будто вот настроение его, что ли.

      И я это чувствовал, мне было неприятно. Сказать я тоже боялся. А тогда ребята как раз напоили меня алкоголем, и я вот это сказал. И получается так, что от того, что я осмелился это сказать, у меня так выросла вера в себя, то есть уверенность, от чего я начал жестить, от того, после этого я начал всем просто в лоб. В любом общественном месте, в транспорте или где угодно в гостях если я что видел, или слышал, или чувствовал, любую даже мысль, даже негативную в мой адрес. Я увидел, что кому-то не понравились джинсы, я мог к нему прямо подойти и сказать: «О чем ты сейчас думал?» И он такой типа: «Ни о чем». «Да ну нет, ты сейчас зашел и о чем ты думал?» «Ни о чем». Я говорю: «Нет, ты скажи, вот ты сейчас зашел, ты же посмотрел сейчас на мои джинсы, а они же тебе не понравились?» Он такой: «Ну ты, че ты несешь?» Я такой: «Ну, скажи, это так?» Он такой: «Ну да». Я такой: «А почему?» «Ну, потому что там вот у моего друга такие там, ла-ла-ла». То есть вот, и я прям давил, и у меня вера росла, росла, росла, росла, росла. То есть все началось вот с этого. Вот там дальше очень длинная история, как это вот все разворачивалось.