Кадеты столпились вокруг таза, подставляя руки под струю воды, и тщательно намыливали лица и шеи. Митяй и Лопух никак не могли угомониться, продолжая исподтишка тыкать и щипать друг друга. Иван брызнул в Митяя водой. Тот в отместку макнул Ваньку головой в таз. Лопухин кинулся на Голицына с кулаками. Митяй заметался по комнате и выскочил за дверь, приперев её собою с той стороны. Лопухин начал ломиться в дверь с этой. Голицын не уступал. Силы были примерно равные – дверь не поддавалась.

      – Ну, ладно! – ретировался Ванька, отступая и лихорадочно оглядываясь в поисках подходящего предмета. Взгляд его упал на таз с мыльной водой.

      – Сейчас ты у меня получишь! – в преддверии удачной мести, Лопухин удовлетворённо потёр ладони, схватил таз и встал на изготовке перед дверью.

      Ожидания его не замедлили подтвердиться. Дверь распахнулась. Лопух резко выплеснул воду из таза и… оторопел.

      Вместо Голицына, в дверном проёме стоял воспитатель Шашков. Застыв от неожиданности, он выпучил глаза. А с его побагровевшего лица, с парика, и с кафтана стекали струйками мыльные ручейки.

      – Э-…эт-то что такое?!! – взревел Шашков, приходя в себя. И увидел замершего напротив отрока с пустым тазом, – Кадет Лопухин?! Ты что себе позволяешь?!

      – Я…

      – Молчать! Розги! Десять штук!

      Лопухин опустил таз и вытянулся в струнку перед воспитателем:

      – Прикажете отправляться сейчас?

      – Незамедлительно!

      – Так точно.

      И, накинув кафтан, направился получать наказание. Воспитатель посторонился, пропуская Лопухина, и собрался было выйти следом, но тотчас воротился:

      – Ах, да! Перед завтраком общее построение во дворе. Никому не опаздывать! – он обвёл суровым взглядом всех обитателей комнаты и погрозил кулаком, – Глядите