Большое зеркало в прихожей, обрамленное в красивую раму из коричневого дерева, снова и снова переносило меня в прошлое. Я застыла возле переливающихся цветов, вырезанных в благородной раме и внимательно всматривалась в своё отражение. Время будто остановилось на том моменте, когда мне было 20 лет, тогда я жила ещё в Латвии. И про прошествии 10 лет, я выглядела всё также. Все те же волосы с рыжиной, волнистыми локонами спускающиеся к хрупким плечам, бледное узкое лицо и зелёные глаза с коричневыми прожилками. Неумолимое время не коснулось ни моих волос, ни глаз, ни даже кожи, оставив всё таким же прозрачным, но не сломанным.

      Сколько же времени прошло с тех пор, а я будто всё еще жила там, в далёком городе детства и юности, хоть и находилась в Москве.

      – Анта, ты нашла то, что искала? – услышала я голос Кристи и отвела взгляд от зеркала.

      – Кажется…

      В этой светлой и благостной квартире мы живём совсем недавно. Приехали вместе. Кристина Заке самый близкий человек, чья душа мне особенно дорога. Прекрасная молодая женщина, в бывшем моя преподавательница изобразительного искусства. Мы путешествуем всегда вместе.

      В Риге, городе откуда мы держим свой путь, у нас остались два дорогих человека: моя мама и тётя, которые со слезами на глазах провожали нас на поезд в Москву. Мне исполнилось 30 лет и, хоть я и выглядела словно подросток – худая, невысокая со слишком бледной кожей – понимала, что в этом возрасте пора уже было получить хоть какую-то специальность. Всё дело в том, что кроме как рисовать, я ничему больше не училась, не считая школы, конечно.

      Я всегда была очень вдумчивым человеком и старалась строить свою жизнь осознанно, потому хотела выбрать такую профессию, чтобы приносить пользу людям. Передо мной лежал выбор: пойти учиться на психолога, врача, учителя или писателя.

      Накануне, когда созрела идея ехать в Москву, у меня состоялся разговор с членами моей семьи.

      Мама хотела, чтобы я стала врачом.

      – Лечить людей очень благородное дело, доченька, – говорила она.

      Тётя настаивала на творческой профессии писателя, где я смогу рисовать иллюстрации к своим произведениям.

      – Нельзя зарывать свои таланты в землю, любимая племянница, ты отлично рисуешь, могла бы писать интересные рассказы к своим рисункам.

      А Кристи полагала, что из меня получится неплохой психолог.

      – Миру нужны знания, ведь человек – это, прежде всего, душа, и мы должны заботиться о его душе. Через психологию ты могла бы лечить людей от материальной скверны, которая в последнее время всё больше и больше погружает их умы.

      Сама же я чувствовала, что моих сил едва хватит, чтобы напряженно выучиться хотя бы на одну из этих профессий, ведь от природы я имела шаткое здоровье, неустойчивую психику, а психологи в детстве ставили мне диагноз аутизма и невроз в лёгкой степени. С такими данными быть хорошим специалистом сложно, тем более получать высшее образование в любом Университете нужно в течение 5-ти лет. Слишком, на мой взгляд, долго.

      Но была у меня одна особенность, которая включала мне зелёный свет на пути ко всем этим специальностям, одобренными моими родными. Я обладала даром. Зелёный цвет был моим любимым цветом, но, помимо него, я видела множество его оттенков и даже больше, чем могут видеть иные художники. И не только этого цвета, а все другие спектры цветов. Именно в такой многогранной цветности я видела мир, а в частности, ауры людей, которые диагностировали мне о болезнях тел, о тонких связях между астральным, в общем всё, что связанно с душой. Благодаря этому дару, я абсолютно утратила свой талант к изобразительному искусству. В юности я подавала большие надежды, чтобы стать художником, и моя тётя, разглядев во мне способности к рисованию, отправила меня в ИЗО-школу, где я, к своему большому счастью, повстречала Кристи, которая и стала моим преподавателем. Когда произошёл обмен энергиями, и Божья благодать пролилась на мою светлую голову, я утеряла талант к рисованию, но приобрела дар видеть цвета в ином измерении, не в линейном, как на бумаге, что видят большинство людей, а в трёхмерном измерении.

      От прошлого ученичества у меня осталось несколько рисунков, Кристи хранит их как семейную реликвию и считает их воплощением моей духовной природы. И конечно же, она взяла их с собой в Москву. Для неё это не просто рисунки, это живые изображения, которые способны менять и изменять судьбы людей, если уметь обращаться с ними по-особенному.

      Мы сняли квартиру в тихом