Граждане неба. Путешествие к пустынникам Кавказких гор. Валентин Павлович Свенцицкий
Читать онлайн книгу.
очень веселый, видимо желая доставить мне удовольствие и щегольнуть знанием русского языка, поет:
Ветер дует, доздик лиет…
Солдат в лиес сибэ идот.
И хитро посматривает на меня снизу вверх.
– Где это вы выучились?
– Кыеве, – улыбается он. – А ви гдэ учились?
– В Москве.
– Тц-эх! В Москве богатые живут!
– Всякие есть.
– Нэт! Как из Москвы едет – богатый барин!
Увидав фотографический аппарат, он на каждой остановке говорил:
– Снимай! Снимай!
– Да я уж снял.
– Еще снимай!
Несколько раз нам приходилось слезать с дилижанса и идти пешком в гору. Подъем был не очень крут, но лошади не могли свезти такого количества пассажиров.
Отец Иларион оказался прав: погода разгулялась окончательно, и идти пешком даже приятнее, чем ехать. Задний дилижанс несколько отставал, но о. Иван догонял меня, и мы шли вместе.
Мне очень хотелось узнать отношение о. Ивана к о. Илариону, и я спросил:
– Неужели и вы дали о. Илариону свою подпись?
– Я не давал, но, оказывается, кто-то за меня расписался.
– Что же, вы так и оставите это?
– Да ведь все пустынники против монастыря. По-моему, надо что-нибудь предпринять, чтобы о. Иларион больше не ездил в Москву, а подпись – дело маленькое.
– Давно он хлопочет?
– Начал еще старый Иларион, но потом раздумал. После него о. Хрисанф, пустынник (теперь священником в Петрограде), думал небольшую обитель устроить. А тут взялся Иларион. Измучил нас всех, каждый месяц ходил: давай да давай подписи. Мира не стало у нас. Споры да пересуды. Пустынники и решили: пусть хлопочет, только бы в покое оставил. А теперь видим, что худо может быть, а помочь как, не знаем.
Я, не скрывая, сказал все, что думал об о. Иларионе.
Отец Иван слушал внимательно и просто сказал:
– Я вам ничего не говорил, чтобы не настраивать против человека. А раз вы сами видите – скрывать нечего: я тоже о нем так думаю. Раньше зло на него было. А теперь нет. Жалко мне его…
– Неужели же, кроме него, никто не хочет монастыря?
– Да почти что никто.
Нам приходилось разговаривать урывками. Пассажиры кричали на своем наречии какое-то слово, похожее на:
– Меу! Меу!
Мы рассаживались по разным дилижансам и ехали дальше.
С полпути дорога пошла по краю отвесного обрыва.
Внизу бурно, как водопад, с грохотом и шумом неслась река, и с непривычки все время казалось, что дилижанс вот-вот упадет в пропасть… Особенно жутко было на поворотах. Лошади бегут быстро. Перед глазами обрыв. Но дилижанс круто поворачивает, и опять слева стена скал, а справа обрыв к реке.
Доехали до селения Ольгинского. В гору подымается какая-то процессия. Священник, седой старик, верхом на лошади, а впереди него и за ним идут разодетые мужчины и женщины.
Дорога стала ровнее. До армянского села, где останавливаются дилижансы, недалеко – верст шесть.
Солнце жжет, и горячий ветер не освежает, а томит