Жить со смыслом: Как обретать помогая и получать отдавая. Владимир Шаров
Читать онлайн книгу.
которые связывали человека и Бога. Человек, созданный по образу и подобию Божьему, человек, по много раз на дню в каждой своей молитве просящий Господа о милости и милосердии, и сам в своих делах и поступках должен был быть милостив к своим ближним. В Ветхом Завете, в Книге пророка Осии, Господь говорит о Себе: «Я милости хочу, а не жертвы, и Боговедения более, нежели всесожжений» (Осия: 6:6). В Евангелии от Матфея Христос говорит человеку: «…Алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне» (Мф 25:35–36). И далее: «Истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф 25:40).
Саму крестную муку Христа апостол Павел в Послании к Титу связывает с надеждой обратить человека к добру. Христос «дал Себя за нас, чтобы избавить нас от всякого беззакония и очистить Себе народ особенный, ревностный к добрым делам» (Тит 2:14). Благотворительность, творение добра рассматривается в христианстве как цель и смысл, как результат нравственного совершенствования человека, как тот единственный путь, следуя которым можно получить спасение на Небесах.
Христианская традиция, какой мы ее знаем, сложилась на стыке, но, главное, на соединении, конвергенции двух во многом далеких друг от друга традиций благотворительности – античной, полисной, и ветхозаветной, иудейской. Их взаимодействие, часто весьма неровное, началось в IV веке до н.э., когда Палестина после походов Александра Македонского попала в орбиту эллинистического мира, и особенно интенсивно пошло вслед за тем, как Иудейское царство – сначала относительно мирно (при Ироде), а потом почти с беспримерным насилием – было окончательно включено в состав Римской империи. Разница этих традиций – обе из них никогда не сомневались в необходимости благотворительности, базировались на убеждении, что общество без нее существовать не может, – была связана с отличными взглядами на суть и смысл человеческой жизни, тех отношений, которые соединяют человека и Бога, на ином понимании общественного блага и, соответственно, целей и задач как самого благотворителя, так и людей, которым он стремится помогать.
Это соединение оказалось возможным и с I века н.э. развивалось с удивительной динамикой не только потому, что Иудея стала частью греко-римского мира и больше не могла игнорировать его влияния на все стороны своей жизни, то есть, если так можно выразиться, была вынуждена открыться, но главное, потому, что после проповеди Христа вся жизнь ранней христианской церкви от апостольских времен до правления императора Константина Великого целиком и полностью базировалась на благотворительных пожертвованиях частных лиц, еще вчера – язычников.
Но и после Константина Великого, когда христианство стало уже государственной религией Римской империи и, соответственно, стало пользоваться разнообразной, в том числе имущественной и финансовой, поддержкой императорской власти, благосостояние