«Раз просили, то я перед вами.

      Кречет Федор, сотрудник ЧК!»

      Командиры опешили сами:

      «Вы? Там брат? Ну тогда вам нельзя!»

      «Почему же? Что это меняет?

      Младший брат мой действительно там,

      Что я здесь, он, конечно, не знает —

      Удивился б, я думаю, сам.

      Подготовьте вот здесь коридор,

      Прямо к станции, выйду один,

      Непростой с братом есть разговор,

      Может быть, мы людей сохраним».

      Коридор подготовили быстро,

      Он поправил рукой кобуру:

      «Все готово. На улице чисто».

      «Три часа – и обратно приду».

      Он обдернул кожанку, шагнул,

      Шел по улице медленным шагом,

      Пса бездомного чем-то спугнул.

      Выстрел. Пуля ударилась рядом.

      – «Стой! Ты кто?! Смерти ищешь, поди?»

      «Я пришел говорить с командиром!»

      «К той парадной неспешно иди,

      Но скажи, ты с войной али с миром?

      «Я не знаю, солдат, как решим.

      Ты, я вижу, крестами богат.

      Мы все счастья России хотим».

      «Но по-разному, видимо, брат».

      Он увидел в дверях офицера —

      Сердце сжалось до боли в груди,

      И пошел к нему прямо и смело:

      «Здравствуй, брат! К разговору прими».

      Они долго стояли обнявшись,

      Приведя в изумленье бойцов,

      И солдаты, слегка растерявшись,

      Посылали за крепким гонцов.

      Офицер крикнул: «Это отставить!

      Пока нечего нам отмечать.

      Гость пришел нам раздумий добавить.

      За противником всем наблюдать».

      По парадной поднялись спокойно

      И в огромный прошли кабинет,

      Офицер улыбнулся довольно:

      «Федор, глянь, излучает как свет!»

      И чекист повернулся, увидел

      На иконе он образ святой,

      Офицер продолжал: «Как обитель?

      Этот дом пока временно мой».

      «Хорошо ты устроился, брат,

      Только завтра вас выбьем отсюда».

      «Я скажу тебе: это не факт!

      Как вы сунетесь, будет вам худо».

      «Я наслышан: свои рассказали.

      Укрепился здесь твой батальон,

      Пятый день город так и не взяли.

      Гриша Кречет виновником в том».

      «Ты смотри-ка, фамилию знают?

      Но слабы командиры твои,

      Говорят – значит, так уважают,

      Как тебе они стали свои?»

      «Выбор труден у каждого, брат.

      Мы не знаем у жизни пути,

      Выбор каждого, в сущности, свят,

      И я сам его должен пройти.

      В царской армии был я майором».

      «И мы, честно, гордились тобой!»

      «Когда власть оградилась забором

      И пожар вспыхнул тот мировой,

      Я решил, что царю неизвестно,

      Как страдает, нищая, народ,

      Как везде, тут и там, повсеместно

      Он спасенья и помощи ждет.

      А потом тот арест, ну ты помнишь…

      Я не знаю, в чем был виноват!

      Знал