Сезон. Книга первая. Виталий Воронин
Читать онлайн книгу.
мокрый плащ, впрыгнул в сапоги и вышел вслед за старухой во двор. Дождь прекратился, кругом стояли лужи, а лошадь под навесом фыркала и отгоняла хвостом первых последождевых слепней, обдавая все вокруг себя водяной пылью.
Мы обогнули сарай и остановились у небольшого холмика.
– Вот здесь пятеро, – кивнула он.
– Что же вы даже креста не поставили? – спросил я с укором.
– А то и не поставили, чтобы всякие…, – она покосилась на меня, – в общем, чтобы могилу не разорили. Когда война началась, мне было десять лет, а сестре двенадцать. Отец наш Евсей Петрович был лесником в этом лесничестве. Видел развалины на поляне? Так вот, это и было лесничество. А до революции здесь барский охотничий дом был. Немцы пришли зимой и нас с отцом в эту избу выгнали. А у каменных домов пушки поставили да вокруг окопов нарыли.
– Минометы, наверное? – робко уточнил я.
– Не знаю милок, может и мимометы, не разбираюсь я в них, – продолжала она. – Только бабахали они тут почти неделю. Потом наши в одну ночь на них из леса не напали, да убили почти всех.
– Вы – то, что видели? – ловил я каждое ее слово.
– А ничего не видела. Ночью шум да треск начался. Утром смотрим в окошко – возле пушек уже красноармейцы в полушубках ходят, да немецкие мертвяки, закоченевшие, из сугробов торчат. Мы с сестрой на них верхом даже с горки покататься успели. На следующий день немцы все лесничество разбомбили, а кто живой остался с собой увели. Отца нашего тоже увели и в городе расстреляли. Сказали, что партизаном он был. Наших на лесничество вывел и дорогу показал, как к немцам подобраться.
– А вы как – же? – спросил я.
– Как бомбить начали, отец нас в лес отправил. Мы там двое суток прятались, а потом сюда пришли. Смотрим, изба наша уцелела только стекла выбиты, воронки вокруг да наши солдаты убитые лежат. Ну, мы тех, кто возле избы был, в воронку оттащили, и снегом с землей закидали. Страшно нам было рядом с покойниками в избе ночевать. Пятеро их там. Четверо бойцов и командир. Сумка на нем полевая кожаная была, а в ней банка тушенки, краюха хлеба, документы какие-то и пистолет. Хлеб с тушенкой мы съели, а сумку на чердаке в опилки зарыли.
Она всхлипнула и, вытерев глаза краем платка, продолжала:
– Потом тетка к нам из деревни со своими детьми пришла. Немец-то деревню спалил. Жить им негде стало. Так до весны протянули. Ну а весной немцев выгнали, и мы с теткой тут жить остались.
– А, где теперь эта сумка? – дрожащим голосом спросил я.
– В избе, где же ей быть.
– А можно…, – начал я, но она меня перебила:
– Можно. Для того и спрашивала тебя про то, как родственников найти. Может в сумке, документы какие, на это укажут.
Мы, молча, вернулись в дом. Я под впечатлением от услышанного сидел за столом, уставившись на пожелтевшую потрескавшуюся фотокарточку в рамке, висевшую на стене. С нее на меня спокойно чуть прищурившись, смотрел усатый худощавый мужчина лет тридцати в застегнутой наглухо