Вот и в тот день, вооружившись большим бумажным стаканом с каппучино, Ника устроилась рядом с искалеченными морем и временем статуями, задумчиво глядя скорее куда-то внутрь себя, чем вокруг. Иногда на пользовалась служебным положением и проводила обеденный перерыв здесь. Конечно, проносить еду в зал музея было бы вопиющим нарушением правил, но кофе ей все-таки прощали.

      Тут перед Никой возник довольно объемный силуэт, загородив обзор и нарушив её недолгое уединение. Перед девушкой стояла пожилая посетительница, очень высокая, типична скандинавка: брюки, удобные спортивные ботинки, красная ветровка, полное отсутствие косметики, белоснежные седые волосы коротко подстрижены, а яркие голубые глаза, смотрят в упор на Нику.

      Она давно научилась на глаз определять туристов из разных частей света, например, большинство женщин из Швеции, Финляндии и Дании в выборе одежды были беззаветно преданы принципам максимального комфорта, защищенности, водонепроницаемости, грязеотталкиваемости, прочности и долгоноскости, поэтому чаще всего хоть в музее, хоть в театре, хоть в ресторане выглядели так, будто они собрались в горы или только что с них спустились.

      «Наверное, она решила отчитать меня из-за стакана» – подумала Ника, потому что во взгляде скандинавки угадывалась несомненная заинтересованность никиной персоной. Вопреки ожиданиям, пожилая дама глубоко, даже как-то печально, вздохнула, и произнесла только одну фразу тихим, но очень уверенным, властным голосом:

      – Не прыгай. Когда будешь там, на Крите, в третий раз не прыгай – не надо, это слишком опасно…для тебя…

      Она развернулась и ушла также неожиданно, как появилась, оставив Нику в полном недоумении. Куда не прыгать? В смысле во времени не прыгать? Да кто ж мне разрешит! Может, она меня с кем-то перепутала? Точно, бабулька слегка не в себе и приняла меня за кого-то другого. Особенно в этом убогом прикиде из массмаркета, в котором полгорода ходит.

      Ника тогда в очередной раз с тоской взглянула на свою одежду, которая немного удручала её, выросшую в окружении роскоши и с неизменной безлимитной кредиткой в кармане. Она не то чтобы была зациклена на моде, но предпочитала выглядеть стильно и не покупать вещи в недорогих сетевых магазинах. Отец всегда говорил, что внешность – это показатель статуса, и обязанность дочери – поддерживать его на должном уровне.

      Поэтому, под прикрытием образа «бедной студентки», ей периодически приходилось бороться с внутренним сопротивлением обостренного чувства стиля, выработанного стараниями строгих английских гувернанток. Платьице за десять евро и босоножки из кожзама – ужас. Папочка или очередная мисс Эндрю (а менялись они в семье Далей довольно часто) её бы в таком виде даже из дома не выпустили.

      Но, несмотря на странности афинского