Самые яркие речи. Федор Плевако
Читать онлайн книгу.
признанием этого долга; Трахтенберг дает Махалину доверенность, в которой просит его получить с Медынцевой деньги по расписке. При таких условиях действует Махалин, притом ему весьма легко могло быть известно, что у Медынцевой было описано много бриллиантов, и ничего не было странного, если у Трахтенберга оказались расписки ее о покупке драгоценностей. Махалин видел перед собой тот несомненный факт, что Медынцева признает долг. Хотя Медынцева здесь на суде и отвергла существование этой покупки и долга, но я имею сильное основание сомневаться в том чистосердечии показания Медынцевой, о котором вам уже говорили много. Медынцева, как признает сам ее поверенный, женщина такого свойства, что постоянно находится под чьим-либо влиянием, да это мы видим и из всего дела. И вот благодаря именно тому или другому влиянию она действует так или иначе. Ей сказали, чтоб она говорила, что не подписывала ни одной бумаги иначе как по приказанию игуменьи Митрофании, – она так и говорит; ей сказали, чтоб она не признавала никаких денежных обязательств, – она так и делает. Доказательством несправедливости ее показаний в этом отношении служат факты, относящиеся к счету портнихи Анастасии Игнатовой, о котором речь будет впереди. Во всяком случае, Махалин утверждает, что он, расписавшись три раза в получении денег по расписке Трахтенберга, ни разу ни единой копейки не получал. Зная, каково участие Махалина в деле Медынцевой и каково его положение было вообще, едва ли мы можем сомневаться в справедливости его показаний в этом случае; тем более что даже свидетель Толбузин, менее всего расположенный показывать в пользу защиты, и тот говорит, что о получении Махалиным таких сумм, как 5 тысяч рублей из опекунского управления Медынцевой, он никогда не слыхивал.
Сказанное мною по поводу расписки доктора Трахтенберга еще с большей силой может быть отнесено к счету портнихи Игнатовой. И здесь-то, господа присяжные, видна та неправдивость показаний Медынцевой, о которой я упомянул выше. Это единственный случай по делу, когда при подписании Медынцевой документа присутствует лицо, расположенное в пользу Медынцевой, так как Игнатова – племянница того Михаила Ефимова, с которым Медынцева находится в самых близких отношениях, и ее, конечно, никак нельзя заподозрить в желании дать показание не в пользу Медынцевой. Между тем свидетельница эта положительно утверждает в прочтенном за неявкой по болезни на суд показании ее, что сама Медынцева при ней подписала счет на сумму 1 тысячу 500 рублей и просила подписать ее, Игнатову, указывая на свое бедное положение. Если бы при этом было какое-либо выманивание или принуждение Медынцевой с чьей-либо стороны, то, конечно, Игнатова не преминула бы рассказать об этом. Нельзя не обратить при этом внимания также и на то, что счет Игнатовой подписан дважды Медынцевой, и ее собственной рукой написано несколько строк о признании этого счета вполне верным; а между тем в настоящее время Медынцева отвергает его. Вот почему, гг. присяжные, при