Энцо Феррари. Биография. Брок Йейтс
Читать онлайн книгу.
трос дросселя, а другой держался за машину. Но рукоятки оторвались, и это значило, что ему пришлось держаться за машину с внешней стороны. Это, в свою очередь, привело к тому, что летевший навстречу гравий и камешки сдирали ему кожу с руки. Превозмогая боль, Децимо убрал руку, чтобы перевязать кровоточащую плоть своим носовым платком.
Через пять километров пути они увидели машину Бордзаккини, недвижно стоявшую на обочине трассы. Теперь им оставалось обогнать только Феррари. Децимо утверждал, что догнать его будет невозможно, что только раззадорило Нуволари, начавшего гнать еще быстрее. Они преодолели извилистый перевал Абетоне, едва сохраняя контроль над своей «Alfa» в крутых поворотах над обрывами, от которых не защищали никакие отбойники – их попросту не было. На контрольной точке в Сестоле их проинформировали, что у Феррари 40-секундное преимущество. До финиша в Порретте оставалось каких-то 35 километров, и шансов сократить столь внушительное отставание от более мощной машины за столь короткую дистанцию не было практически никаких. Но благодаря стараниям Децимо, натягивавшего свой ремень до предела, и скорости Нуволари, швырявшего «Alfa» в повороты на полном ходу, они стали стремительно сокращать дистанцию. Когда они проносились через финишную линию, за ними наблюдал пораженный Феррари, с лица которого наверняка не сходила недоуменная ухмылка, ведь победа ускользнула от Энцо – все решили лишь несколько секунд. Эта гонка стала заключительной в карьере Феррари, хотя его гоночная лицензия (№ 16), выданная Автомобильным клубом Италии, действовала в течение еще нескольких лет. Он объяснял, что рождение сына стало причиной завершения им карьеры, но это утверждение стоит воспринимать скептически. Много лет спустя он писал: «Я принял решение больше не участвовать в гонках в январе 1932 года, когда родился мой сын Дино. Моей последней гонкой предшествующего сезона стал подъем в гору Боббио-Монте Пениче 14 июля. На холмах над Пьяченцой я дебютировал на новой «Alfa Romeo 2300», спроектированной Яно, и привел ее к победе. Но в тот день я пообещал себе, что, если мой сын явится на свет, я перестану участвовать в гонках на машинах и посвящу себя делу организации таких гонок и соревнованиям на автомобилях. Я сдержал свое слово…
Более того, я не могу утверждать, что был выдающимся гонщиком. Уже в то время меня посещали сомнения на этот счет, потому что я знал, что ношу в себе громадное препятствие своей гоночной карьере. Водя машину, я относился к ней уважительно. Когда кто-то хочет добиться в гонках блестящих результатов, ему необходимо понимать, когда нужно обращаться [с машиной] жестко и без церемоний… Подытоживая, скажу, что я был неспособен заставлять машину страдать. И эта вот
ЛЮБОВЬ, КОТОРУЮ В СВОЕМ ПОДСОЗНАНИИ Я МОГУ ОПИСЫВАТЬ ПОЧТИ ЧТО СЕКСУАЛЬНЫМИ И ОЧЕНЬ ЧУВСТВЕННЫМИ ТЕРМИНАМИ, ВЕРОЯТНО, И БЫЛА ГЛАВНОЙ ПРИЧИНОЙ, ПОЧЕМУ Я ТАК МНОГО ЛЕТ НЕ ХОДИЛ СМОТРЕТЬ НА ГОНКИ СВОИХ МАШИН. ДУМАТЬ О НИХ, ВИДЕТЬ ИХ РОЖДЕНИЕ, А ПОТОМ НАБЛЮДАТЬ ЗА ИХ СМЕРТЬЮ – ПОТОМУ ЧТО