– Рома, ты придумал хоть что-нибудь? – первым делом спросила она у брата, возвратившись на дачу к Артему.

      – Опрос соседей не дал ничего, – ответил Ромка. – Пока ты там чаи с журналистами распивала, мы поговорили со многими. Крик слышали почти все, но кто кричал, неизвестно. Никто никого и нигде не видел. Но ты не парься. Ведь все тайное всегда становится явным.

      – Ох, если бы, – вздохнула Лешка. – Сам знаешь, что не всегда.

      – Я думаю, – рассудительно сказал Артем, – что ты должна рассказать старушке всю правду. Если мы когда-нибудь и найдем ее перстень, в чем лично я, в отличие от некоторых, сомневаюсь, то это будет не скоро. Потому что улик у нас никаких нет, кроме отпечатка неизвестно какого каблука, и, следовательно, зацепиться не за что. А она хорошая, поймет, что ты не виновата в том, что его у тебя украли.

      – Хорошая, даже очень, – вздохнула Лешка. – Но она говорила, что это самая ценная для нее вещь, что это вообще самое дорогое, что у нее есть. А я ей такую свинью подложила! Даже если бы у меня было много-много денег, я бы такой перстень нигде не купила. Он на свете один, фамильная драгоценность, Жан-Жаку от его русской мамы достался.

      – И зачем ты только его брала? – снова вскинулся Ромка.

      – Надо было, и все, – отрезала Лешка.

      – В данный момент мы бессильны. Лично я не знаю, что можно еще предпринять. Чем сидеть и страдать, давайте лучше пойдем с ребятами в волейбол поиграем, – предложил Артем и посмотрел на Ромку: – Или ты предпочитаешь расти духовно?

      Ромка привез на дачу много всяких умных книг, в частности, позаимствованных у отца изречений великих философов, и собирался, как он выразился, перенять от них многовековую человеческую мудрость и стать эрудированным и высокообразованным человеком. Но сейчас он согласно кивнул и побежал за мячом, хотя Лешка очень надеялась на то, что он останется дома повышать свой культурный уровень, а она хоть на какое-то время останется с Артемом наедине. Но который уж день вредина Ромка ни на шаг не отходил от друга. Эрудиции же он набирался поздно вечером, когда все ложились спать. Втроем, конечно, тоже было неплохо, но все-таки иногда можно было бы обойтись и без брата.