M/F. Энтони Бёрджесс
Читать онлайн книгу.
уселась понадежнее и заговорила, уставившись мне прямо в глаза. «Иза, иза!» – кричала она, насмехаясь. Я пробился вверх сквозь разодранные пуховые перины и проснулся. Лежал, тяжело дыша и ощущая вкус соли на верхней губе, как будто пил текилу. Затхлый дым «синджантинок» прилип к небу, как корка грязи. Долгий день близился к завершению. Перед глазами кружился остаточный образ птиц или ангелов. Это по телевизору шла какая-то передача об охоте в штате Мэн. Потом включилась реклама, что-то серьезное о желудочной кислоте и язве. Я взглянул на часы, но они остановились на 19:17. Я набрал ЯЗЗВА, но ответа не было. Сбитый с толку рекламой, я только потом вспомнил, что ЯЗЗВА – это в Лос-Анджелесе, а здесь, в Нью-Йорке, надо набирать НЕВРОЗ. Что на севере, что на юге, время было болезненным, как Mauer[5], или параллель, или таксономия. НЕВРОЗ сообщил мне, что пора обедать.
2
– Индейский (или иллинойский) набор.
– Цыпленок егерский.
– Сардины тушеные.
В любом случае что-то типа того. Сны, размышлял я, предвещают (если они и вправду бывают вещими) только банальности. В яркой дешевой закусочной на авеню Америк я заказал горячий сандвич с говядиной, а к нему – сладкий, безалкогольный, новый для меня напиток «Куку-кугу», изготовленный в Шони, штат Мичиган. Бутылка в форме совы – грубое изделие начинающего стеклодува, хотя из настоящего зеленого стекла, – на этикетке представлены детали, которые не могли быть отлиты в стекле из соображений экономии и для удобства складирования: глаза, уши, клюв. Напиток был зеленым и пенистым, с легкой горчинкой от ангостуры, ощущавшейся сквозь сахарин. Меня позабавила возможность отомстить той насмешнице-птице из сна, выпив ее подобие – с пузырьками, шипением и прочим.
– Спагетти.
Я ел сандвич с мясом на европейский манер, с ножом и вилкой. Хотя я и американец и у меня есть в подтверждение этого паспорт, в детстве я так долго жил вне Америки, что многие стороны здешней жизни до сих пор поражают меня своей странностью. Зачем, например, сперва резать еду на кусочки, как ее режут детям в яслях, а потом в каждый кусок тыкать вилкой? Инфантилизм? Мамочка с нежностью и одобрением смотрит, как ненаглядное чадо уплетает за обе щеки любовно нарезанные кусочки? Оставшийся со времен Гражданской войны пережиток острой необходимости восполнить пробелы в образовании, так что даже во время еды в левой руке крепко зажат словарь Ноя Вебстера? Или может быть, в левой руке было принято держать вилку, чтобы правая оставалась свободной, готовой выхватить из кобуры револьвер. Жуй свое мясо и одновременно рази врагов. Или, может быть, в прежние времена, в еще дикой стране, предусмотрительный официант на фронтире сразу же отбирал нож, чтобы, когда ты разрежешь мясо, тебе не вздумалось резать глотки. В Америке явное предубеждение против ножей. За завтраком дозволяется лишь один нож, так что клубничный джем отдает ветчиной. Какое-то непонятное остаточное явление.
Очевидно, я вновь прибегаю к проекции.
И
Стена