Никто не видел, как в час рассветный золотой по березовой роще прогуливались двое. Но прогуливались они не просто так, а, можно сказать, пробирались. По открытому месту шли быстро, перед окнами нагибались. Особенно долго они ходили вокруг нового особнячка, обшитого вагонкой. Один из них был Зимин, а второй – его приятель Фрэд, который держал в руках локационную рамку и изучал ее колебания.

      – Не нравится мне ее правая сторона, – бормотал он. – Ежели он тут и не зарывал неугодных покупателей, то все равно тут трещина. Пусть уберет компик с этой половины. Понял? А баня-то где?

      – Да вон там, наверно, за аллеей.

      За аллеей тихо дымилась баня, которую подожгли только что. И ни бочки с водой, ничего. Крыльцо и предбанник пришлось закидывать землей.

      – Ты хоть честь фирмы спасаешь, а я-то чего? – Фред тер мокрый лоб.

      – А ты – меня. Слушай, я уж подумал, не ломает ли она компик нарочно? Нечистая сила какая-то. У меня тут одни взяли, туалетную бумагу в лазер загнали…

      – И что лазер?

      – Подавился лазер, японская точность, микроны…

      Приятель Зимина – биоэнергетик, он-то и растолковал ему азбучную истину про энергетический разлом. На разломе дома строить – гиблое дело. Но все равно, не все тут ясно… Девица эта, племянница, сидит тут со своими рентгеновскими улыбками. Брр.

      Так и замяли дело с березовой рощей. Тетя не пошла в суд, переселилась в левую половину, сделала генеральную перестановку и села, наконец, строчить свои статьи. У нее перестали пропадать тексты, кроме того, она решила докупить модем. Олеолеу с ее витальной силой временно была у нее, дабы наладить энергетику.