Президент пропал. Джеймс Паттерсон
Читать онлайн книгу.
Я-то сидел у прохода, а ты – у окна, и мне было выходить первым. Но когда сержант заорал, ты локтем отпихнул меня в сторону, чтобы выйти раньше. Страх страхом, однако ты инстинктивно решил защитить меня.
– Ха… – Совсем этого не помню.
Дэнни хлопает меня по ноге.
– Так что можете бояться сколько угодно, президент Данкан, – говорит он. – Но свою судьбу я вверяю вам.
Глава 9
В теплых лучах солнца и под звучание музыки в наушниках – «Сонаты и партиты для скрипки соло» Иоганна Себастьяна – Бах решает, что прогулка по Национальному моллу – не худший вариант провести время.
Мемориал Линкольна – греческие колонны и высоченная стела, водруженная на цоколь с бесчисленными ступенями – больше подошел бы грозному божеству, а не президенту, известному своей скромностью. Впрочем, такое противоречие – суть Америки и типично для нации, которая зиждется на свободе и правах человека и которая запросто попирает эти же права и свободы за рубежом.
Впрочем, геополитикой Бах не интересуется. И страна, и памятник, как ни странно, великолепны. Фонтан и блики утреннего солнца на воде, памятники ветеранам войн – особенно Корейской – неожиданно трогают за душу. Однако больше всего Бах понравилось место, которое она посетила чуть ранее, – театр Форда, место самого громкого убийства президента в истории страны.
Яркое солнце слепит глаза, и потому огромные очки Бах только к месту. На шее у нее фотоаппарат, и она не забывает делать снимки, фотографирует все подряд: памятник Вашингтону, крупные планы Эйба Линкольна, Франклина и Элеонор Рузвельтов, надписи на памятниках ветеранам, – старательно демонстрируя, как проводит день Изабелла Меркадо (ее имя по фальшивому паспорту).
В наушниках тем временем проникновенно поет хор, неровно играют скрипки в «Страстях по Иоанну»: идет драматическое противостояние Пилата, Христа и народа.
Weg, weg mit dem, kreuzige ihn![13]
Бах по привычке закрывает глаза, растворяясь в музыке, представляя себя в лейпцигской церкви Святого Николая 1724 года, на первом исполнении «Страстей». Пытается вообразить, что чувствовал их автор, когда произведение ожило и погрузило прихожан в пучину своей красоты.
Она родилась не в том веке.
Открыв глаза, Бах видит на скамейке мать и ребенка. Тело охватывает трепет. Бах вынимает наушники, смотрит, как дитя сосет грудь; на лице матери играет легкая улыбка. Это называют «любовь».
Бах помнит любовь. Помнит мать – скорее свои чувства к ней, а не образ, хотя последнее помогают сохранить в памяти два снимка, с которыми Бах умудрилась бежать из дома. Куда лучше она помнит брата, но, к несчастью, озлобленным: последний раз, когда они виделись, в его глазах полыхала чистая ненависть. Сейчас он женат, у него две дочери. Наверное, счастлив. Наверное, любит.
Сунув в рот очередной леденец, Бах тормозит такси.
– Угол Юго-Западной Эм-стрит и Юго-Западной Капитол-стрит, – называет она адрес, как турист.
Ее тошнит от жирного запаха и резких поворотов. Бах вставляет наушники, лишь бы отгородиться от болтливого водителя-африканца. Платит наличными, а после, у входа в паб, переводит
Возьми, возьми, распни Его! (