Оборотень, или Последняя гастроль Артиста. Сергей Георгиевич Михайлов
Читать онлайн книгу.
ночи в относительной тишине. Только бы он не захрапел снова, только бы не захрапел… Уже засыпая, я снова взглянул на часы: половина четвёртого.
2.
Утром я встал рано, оделся, умылся, привёл себя в полный порядок и покинул номер, бросив напоследок взгляд на круглое, луноподобное лицо безмятежно спящего Мячикова, моего соседа-храпуна. Сейчас он не храпел.
Проходя по коридору, я не встретил ни единой души. Интересно, куда же все подевались? Но, дойдя до холла, я вдруг увидел толпу, сгрудившуюся у лестницы и беспокойно гудящую. По бледным, вытянутым лицам я понял, что произошло что-то из ряда вон выходящее. Я протолкался вперёд и остолбенел.
Прямо передо мной, у лестничного пролёта, ведущего на четвёртый этаж, в луже крови лежал мужчина средних лет. Даже мне, дилетанту в вопросах медицины, сразу же стало ясно: он был безнадёжно мёртв. Мне показалось, что он – один из тех, кто провожал нас с Мячиковым хмурым взглядом, когда мы накануне искали свой номер.
– Что с ним? – дрогнувшим голосом спросил я.
– Убили, – глухо произнёс у самого моего уха женский голос. – Сегодня ночью.
Ночью! Ко мне вдруг вернулись все мои недавние ночные страхи. И шорохи, и поворот ключа в замке, и – главное – стон! Теперь-то я уже на всё смотрел иначе, теперь всё выглядело в совершенно ином свете. Мой ум прирождённого сыщика, постоянно терзаемый детективной беллетристикой, заработал на всю катушку. Главное – не упустить ни одной детали, и прежде всего – восстановить в памяти весь ход ночных событий. Итак: без двадцати три я проснулся, в три выглянул за дверь, в это же самое время, то есть в три или, в крайнем случае, минут пять четвёртого, я услышал стон, следом – поворот ключа в неизвестном номере (жаль, что я не обратил тогда на него внимания), далее – пустая ампула на кафельном полу туалета (слово «омнопон» теперь казалось мне зловещим), и в двадцать минут четвёртого я снова лёг спать. Значит, этот несчастный стонал (если, конечно, стонал именно этот несчастный) примерно в три часа ночи или что-то около того. А отсюда следует, что в этот час он был ещё жив, но уже смертельно ранен. Однако, повторяю, все эти рассуждения справедливы лишь в том случае, если ночью стонал именно этот мужчина, а не кто-нибудь ещё. А стонать мог любой из трёх десятков человек, здесь собравшихся.
– Врач был? – спросил я.
– Что толку! – махнул рукой стоявший рядом мужчина. – Не врач, а дерьмо. Пьян в стельку.
– Милицию вызвали?
– Вызвали, – ответил кто-то. – Полчаса дозвониться не могли. Единственный аппарат – у директора, да и тот работает через раз.
– Какой ужас! – услышал я знакомый голос и обернулся. Лида стояла в двух шагах от меня и круглыми от потрясения глазами смотрела на неподвижное тело. Её била мелкая дрожь.
– Пойдёмте отсюда, – сказал я, беря её за руку и выводя из толпы. – Это зрелище не для вас.
Откуда-то вырос бледно-зелёный Сергей и увёл её вниз по лестнице. Я же стоял