Культурология: Дайджест №1 / 2010. Ирина Галинская
Читать онлайн книгу.
языческими ритуалами, оккультизмом, эзотерикой, восточными диетами, боевыми искусствами, магическими обрядами. Ф. Гваттари и Ж. Делёз обозначили новые реалии бытийности человека в ситуации стихийного постмодерна общественной жизни как «трансверсальность» – метафизическая поперечность личности по отношению к общепринятому, выражающаяся в банализации, карнавализации, ритуализации жизненного мира, в игре с «видимостями и двусмысленностями» (к примеру, массовое сочинительство анекдотов в постсоветской России)15. Оборотной стороной трансверсальности является отрицание всего и вся, в том числе и тех культурных «скрепов», которые были выработаны человечеством на протяжении всей истории.
Но «трансверсальность» не спасает человека, ибо она создает эфемерный тип социальности – взаимные переплетения языковых игр, участниками которых являются «дивиды» – фрагментированные, с разфокусированным сознанием, лишенные целостности люди. Трансверсальность лишь инициирует трагическую убыль жизненного пространства человека до размеров точки – Ничто – смерти – духовной, физической. Это талантливо показал французский писатель Борис Виан (1920–1959) в романе «Пена дней» (1946).
«Пена дней», вынесенная в заголовок романа, – это метафора зашоренности сознания человека штампами, рекламными слоганами, машинерией здравого смысла с его черно-белой логикой. Избранный Б. Вианом инструментарий раскрытия «зашоренности» – типичное постмодернистское письмо с характерной для него плюральностью языковых игр, психоанализом слова, сознательным эпатажем, использованием кентавров – соединения несоединимого: цинизма и сентиментальности, иронии и сочувствия, пародирования стиля и искренности интонации. Но при этом Б. Виану претила апологетика ризомного существования, свойственная постмодернистам: бесчеловечный социальный мир порождает и своего «актера» – «дивида» как продукта перерождения человека в силу утраты интеллектуально-духовных ресурсов. Дивид – угроза жизни человеку, который пытается обозначить нишу для своей трансверсальности, будь это увлечение учением Сартра (Шик) или Любовь (Колен и Хлоя). Хлоя умирает от болезни, Колен, опечаленный ее смертью, не в силах сделать последний шаг навстречу смерти, он идет по мосткам на берегу реки и останавливается посередине. Шика убивают сенешали (полицейские), когда он пытается сопротивляться оскорбительному для него уничтожению его любимых книг Жан-Соля Партра (прототип – французский экзистенциалист Жан-Поль Сартр).
В начале романа Жан-Соль Партр выступает как подлинный властитель дум. Его выход к поклонникам с учением об экзистенции обставлен с древнеримской помпезностью эпохи цезарей: он приезжает на лекцию на слоне, в бронированном палантине, в углах которого сидят снайперы с алебастрами – ими снайперы расчищают путь на сцену кумиру. Далее начинается шоу: столпотворение фотографов, увод их в тюрьму, почти внутриутробная экзальтация собравшихся, обрушение потолка
См.: Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. – М., 1998. – С. 181.