Девица оказалась на удивление ловкой. Руки ее не дрожали, зрение было хорошее. Она быстро смыла грязь и в три стежка стянула рану. Потом смазала мазью из сумки коновала, затянула рану чистыми тряпками, после чего Волков переоделся. Он надел исподнее, то, что носил зимой, остатками теплой воды помылся. Ёган и Брунгильда помогали ему. Кузнец просто сидел на лавке и ждал оплату, вертел в руках наконечник болта, восхищался.

      – Железо доброе, так его еще и закалили. Хорошая закалка. Железо пробил, и даже кончик не погнулся.

      – Сколько я тебе должен? – Спросил его Волков, отправив девицу за едой.

      – Случай особый. Пять крейцеров попрошу. Дадите еще два – я ваши поножи починю.

      – Дам еще один, и почини поножи.

      – Ну, пусть так. – Сказал кузнец, прихватил поножи и ушел.

      Девушка принесла еду. Солдат совсем не хотел, есть, но знал, что есть нужно. Взяв тарелку и деревянную ложку, попробовал еду и отодвинул тарелку.

      – Это что? – Спросил он у девицы.

      – Так известно, что – горох.

      – Без сала, без масла?

      – У нас поденщики, да каменщики, да купчишки мелкие и так едят, трескают за милую душу. Не капризничают.

      – Так тут даже соли нет.

      – Так они и без соли трескают.

      – Я тебе не поденщик.

      – Да уж вижу, капризный, как барыня.

      – Принеси молока с мёдом.

      – И все?

      – Да, все. Кстати, а где поденщики твои спят?

      – Известно, где. На полу да на лавках.

      – А комнаты есть? – Солдат вовсе не хотел спать ни на полу, ни на лавке.

      – Есть одна.

      – С кроватью?

      – И с кроватью, и с тюфяком.

      – Я буду там спать.

      м Папаша никого в ту комнату класть не велит.

      – Плевать мне на твоего папашу. Спать буду в той комнате на кровать с тюфяком, а сверху простыню постели.

      – С простыней? – Ехидно фыркнула девица. – И правда, барыня.

      – Еще раз сравнишь меня с барыней – получишь по заду, а рука у меня тяжелая. Неси молоко и постели постель.

      Буркнув что-то