Сердце в говне, души в говне,

      Мысли в говне, хоть и о тебе.

      Все мы в говне – нету пути!

      И даже извне Exit не найти.

      Пугает рассвет – огнём по глазам!

      Сгорает во мне, подобно дровам,

      Мое чёрное сердце. Не отдам его вам!

      Вы его изрубили в капусту и хлам.

      Оно не для вас! Оно для неё!

      Той самой, которой не нужно оно.

      Но мне наплевать, оно просится к ней,

      Превращая глаза в кровавый ручей.

      Белугой крича, я падаю вновь,

      Стараясь в полёте порвать цепь оков!

      Лицом ударяюсь о выступы скал,

      Ещё полсекунды…!!! …я спал?

      Руки в крови, ноги в крови,

      Лица в крови – хоть не твои.

      Все мы в крови, но надо отмыть!

      А ночью опять сядем повыть.

      Успокоит закат! Я люблю ночь и тишь.

      Давай, расскажи, о чем ты молчишь?

      Потом вместе с тобой отрежем мне крылья,

      Дабы́ избежать под утро унынья.

      Расчленим, упакуем и спрячем от всех —

      От гопников, психов, иных неумех.

      Я буду хранить свои крылья в шкафу.

      Кому-то, возможно, я их покажу…

      Но это случится лишь в случае том,

      Когда руки мои запахнут говном —

      Тогда-то я крылья вновь расчехлю,

      Сошью и слатаю, вновь полечу!

      Полечу за тобою в неведомый край,

      Где мы очень давно не достроили…

      Но крылья протухли, в них черви и мухи,

      А я пьяный валяюсь на триперной шлюхе…

      Мы оба знаем, как всё было,

      И нам двоим дано то знанье,

      Как из бессилья выжать силы,

      И не заплакать на прощанье.

      Ты будешь где-то всегда рядом,

      Ведь часть тебя давно моя.

      Мы можем не встречаться взглядом,

      И молча провести века.

      Лишь просто знать, что ты летаешь,

      Грустишь, смеёшься или спишь.

      И ты, как твой любимый снег, не таешь…

      И день проскочит, словно мышь.

      Тебя любить не обещаю,

      С годами всё сотрётся в пыль.

      Лишь время лечит и прощает,

      И превращается в костыль.

      Мы оба знаем, как всё было,

      Другим не объяснишь всего.

      И сердце вдруг на миг застыло…

      Отдышалось немного, и снова пошло.

      Так хреново, что хоть в петлю!

      Но я верю – наступит светлый

      День… Или ночь, будет неважно.

      Уже хорошо, что жить мне не страшно.

      А та маленькая девочка,

      Что била меня кулаками в грудь,

      После того, как я растоптал её сердце,

      Вскоре сможет уснуть.

      И будет улыбаться