Политическая наука №3 / 2013. Между империей и современным государством: Трансформация политического порядка на постимперских пространствах. Коллектив авторов
Читать онлайн книгу.
к реальности обнаружит размытость социальных фигур. И все-таки схватываемая в созерцании соположенность социальных фигур поможет лучше понять, когда они отличаются от чего-то мало-определенного, а когда – не теряя своей самоопределенности – включены в сложный узор пространственно оформленной социальности.
Политическое пространство, о котором у нас идет речь, – это пространство большое и продолжительное, т.е. длительно сохраняющее свою форму и размер. Домохозяйство – пространство малое, по смыслу – неполитическое, но продолжительное. Может быть также пространство мимолетной интеракции, имеющее, в зависимости от темы коммуникации, политический или неполитический смысл. Указание на величину пространства обладает тем достоинством, что здесь присутствует интуитивная достоверность. Недостатком может показаться то, что количественный момент вообще входит в определение, не будучи при этом фиксирован иначе, чем через интуитивную коннотацию слова «большой». Однако подобным же образом во многих социологических дефинициях фигурирует время (указание на продолжительность оформленности пространства есть также отсылка ко времени). Скажем, ролевые ожидания или нормы – это всегда нечто устойчивое во времени, хотя мера этой устойчивости неизвестна. Так, у Парсонса инструментальная ориентация отличается от консуматорной как краткосрочная от долгосрочной (37). Впрочем, не так уж неизвестно социальной науке и понятие «большого пространства», которое встречается у К. Шмитта, правда, в контексте международного права (38).
Именно организация большого пространства позволяет разграничивать центр и периферию. Чисто географически центр может располагаться чуть ли не где угодно. Но мы имеем дело не с чистой географией, но с политическим смыслом пространства, т.е. с отличиями в протекании коммуникации. Организация пространства позволяет также более внятно различать государство и империю. Это различение имеет многомерный характер. Резюмируем поэтому сначала то, что уже было сказано выше, ибо наибольшая сложность состоит именно в терминологических дистинкциях при совершенно неустоявшейся терминологии.
Мы поставили проблему определения империи в связь с определением государства и общества. Само понятие об обществе, как было сказано, получается первоначально лишь в связи с понятием о государстве как его противоположности. Соответственно, и понятие о государстве в том смысле, какой оно имеет в противоположность обществу, не может быть получено, покуда не развилось это последнее. Однако, когда еще не было общества в нынешнем смысле – ни «гражданского общества» как сферы согласования частных интересов внутри определенного политического образования, ни универсальной связи договорного характера, пробивающей себе дорогу помимо политических границ, ни, наконец, просто «охватывающей социальной системы», «горизонта всех возможных коммуникаций»