Свидетель. Михаил Гаёхо
Читать онлайн книгу.
за это, ни времени.
Как-то он остановился на ночлег в доме у одной супружеской пары. Видя простоту путника, хозяйка сообщила ему, что муж ее и есть именно тот учитель, которого он ищет. А с мужем своим перед тем сговорилась, убедив его, что неплохо будет иметь дарового работника в хозяйстве.
Человек отдал все деньги, которые у него были, и обязался исполнять беспрекословно все, что учитель ни скажет. Срок обучения был назначен в семь лет. Правильней будет сказать, срок услужения, потому что учитель ложный не учил ничему, а требовал только работы. Ученик же послушно исполнял все согласно уговору.
Так прошло семь лет, и спросил хозяин свою жену: «Что делать будем, потому что пришло время исполнять обещанное?» А она ему сказала: «Я научу тебя».
И вот, когда наступил последний день, вышли они во двор, где стояло высокое дерево.
«Залезь на это дерево», – сказал учитель так, как велела ему жена.
Ученик залез.
«Теперь перейди на тонкую ветку и повисни на ней».
Ученик повис высоко над землей, держась двумя руками.
«Убери правую руку», – сказал учитель.
Ученик убрал.
«Теперь левую».
Ученик разжал пальцы.
И вопреки ожидаемому остался висеть в воздухе высоко над землей.
Он поклонился и поблагодарил учителя. Потом пошел пешком по воздуху, поднимаясь выше и выше, пока не исчез совсем в облаках.
История красивая, но не без лукавства.
Хорошо думать, что простоты и бесхитростной веры достаточно, чтоб пройти в Царство Небесное. Но не каждой, наверное, дверью. Иначе не предостерегало бы нас Писание от следования ложным пророкам. Истину же извратить есть два способа: отрицать откровенно и прямо, или сказать, что все понемногу правы. Тот, от которого я в свое время услышал эту историю, так и утверждал плюралистически, что Царство Небесное – это определенное состояние сознания типа самадхи или сатори, ссылаясь в том на известный стих из Луки: «Царствие Божие внутри вас есть». Могу оспорить им сказанное, но слова, видимо, запали, иначе не возникла бы сейчас на фоне притчи эта ассоциация с Царством. Сам же рассказывавший прокомментировал притчу следующим образом:
«Так говорили, видимо, люди, бывшие очевидцами. Но ведь – «слеп, как очевидец» – так, кажется? И может быть, человеку встретился именно совершенный учитель (и никакой тут жены-советчицы), который применил правильный метод обучения и добился успеха. Не правда ли?»
Он любил так перед аудиторией демонстрировать неожиданные повороты мысли, не пренебрегая при случае и парадоксами, выбивая у внимательного слушателя почву из-под ног на ровном казалось бы месте. И не делая часто окончательного вывода, а как бы препоручая его разумению того самого слушателя, уже поколебленного в своих основах. Излишняя резвость ума, на мой взгляд. Слишком важная роль, предоставляемая разуму вместо скромной, определенной Господом, как уклонение от зла: «уклонение от зла – вот истинный разум».
«Ну, кто ответит?» – спрашивал он, устремляя взгляд на аудиторию, чуть морща в усмешке верхнюю свою губу и крылья носа, словно принюхивался. Глаза же не улыбались никогда… Впрочем, о глазах – стоит ли? Если глаза – зеркало, то отражают они более всего предвзятость нашего мнения, а я ведь в конце концов ушел от него – моего когда-то учителя. Говорили, впрочем, что странный их блеск объяснялся носимыми контактными линзами. Учитель же рассказывал, что раньше был близорук, но привел зрение в норму с помощью специальных упражнений. Обе эти версии уживались, существуя на равных правах в моем сознании, и не компрометируя нисколько моего уважаемого гуру. Не обращая внимания на мелочи, я безусловно доверял ему в главном. И смог научиться кое-чему… Но довольно о нем, я ведь все таки оставил его в конце концов.
Он стоял на площадке трамвая с выражением лица благостным и печальным, немного как не от мира сего. Тем и привлек мое внимание. В руке держал прямоугольник картона с оклейкой по краям – какая-то, видимо, самодельная картинка, которую он держал близко к груди, очень бережно. А лицом повернул к себе, как бы для скрытности.
Рядом стояли две девицы. Те же картонки у них висели на шее, рисованной стороной тоже внутрь, поэтому разглядеть изображение не было возможности. Но мне уже и так понятно стало, что здесь к чему, и не имело дополнительного значения, чей именно портрет прятался так заботливо от постороннего глаза и по какой причине.
Они встретили мой взгляд, и одна из девушек улыбнулась, глядя, а высокая ее подруга тоже улыбнулась и протянула руку:
– Здравствуйте.
Я пожал протянутую, несколько поспешно и неловко, понимая вполне, что вся общительность и открытость входят в состав предписанного поведения – обычный прием для ловцов душ, но самая та душа откликнулась радостно, как на настоящее.
– Скажите, – обратился я к ним как-то сразу, в суетном желании показать свою осведомленность, – скажите, если Бог решит отложить назначенный Конец Света, вы примете ли с облегчением эту отсрочку?
– Страшный