Тут сталкиваются два совершенно разных подхода, два противоположных взгляда на денежные вопросы. Прежде всего, потому что у зятя и у тещи совершенно различный жизненный опыт.

      Отец родился и вырос в местечковой еврейской семье, которая, правда, еще до войны поселилась в Минске, но происхождение давало о себе знать. Дело в том, что родители Отца происходили из очень небогатых семей. Точнее говоря, из небогатой семьи происходил его отец. А мать его, родившаяся в маленьком местечке к северу от Минска, была и вовсе из очень бедной, попросту нищей семьи. Впоследствии они жили получше, но усвоенное с детства остается с нами навсегда… И ничего тут не поделаешь. Отсюда и постоянная экономия на всём, в том числе и на еде, минимум, а лучше сказать, мизер материальных потребностей, что, естественно, передалось и детям. Теперь Отец зарабатывает хорошо, по советским меркам, даже очень хорошо. Но у него уже это всё в крови. Деньги он охотно тратит только на два вида покупок – водку и книги. А, может быть, книги и водку. А больше ему, по большому счету, ничего и не нужно: стол, стул, кровать. И книжные полки.

      Но вот незадача: других членов семьи такой минимализм совершенно не устраивает. Это общее мнение выразил, как всегда, афористично, Саша: – Ходить в набедренной повязке я морально не готов. Батюшка пребывает в нирване, ему что! А мне для жизни необходима нервана – то есть, нормальная одежда. И всё прочее тоже.

      Отец на эту его тираду отреагировал привычно: – Ты – купчик! – пригвоздил он сына. Представление о купцах, которых он в глаза не видел, он почерпнул, главным образом, из пьес Алексан Николаича Островского.

      Саша спорить не стал – купчик так купчик. – Тебе как специалисту виднее, – спокойно ответил он. И, не удержавшись, ехидно спросил: – Ты вообще-то живого купца видал когда-нить? И не из «Грозы» ли и «Бесприданницы» это всё? Так мы не в театре – это, как ты изящно выражаешься, «живая жизнь». – И, развернувшись, ушел к себе.

      – Вот