Кресение. Александр Шевцов (Андреев)
Читать онлайн книгу.
различал духов, считая многих из них вредными и всех в той или иной мере опасными и заслуживающими уважения. Некоторых же, вроде дедушки-домового, любил и берег. Так же с опаской, но любовью и почтением относился он и к духам предков, то есть, в сущности, к душам умерших своих родителей и прародителей.
Последнее особенно важно, потому что мазыки считали, что в людей довольно часто вселяются потерянные души, и это тоже может считаться одержанием. Однако рассматривать вселившуюся душу как злого духа просто несправедливо. Мазыки их называли несчастными или заблудившимися душами. И не изгоняли, а помогали освободиться и найти свой путь.
Как я понял, отдать такой случай попу для изгнания считалось неоправданной жестокостью, потому что попы любых одержаний боятся и просто стараются уничтожить присутствие всего непонятного им, как бесовщину.
Но не буду пока обсуждать ни отношение церкви, ни мазыкское понятие об одержании. Одержание душами выходит за рамки моего исследования. Зато одержания, попадающие под понятие порчи, и сама порча помогут нам понять, что такое кресение.
Поэтому сначала я приведу этнографические свидетельства о том, что такое порча по народным представлениям. Поскольку все они, в общем-то, очень похожи, я ограничусь одной хорошей работой, которая сегодня уже стала классической. Эта статья этнографа Н. А. Никитиной «К вопросу о русских колдунах» 1927 года.
Никитина описывает порчу, как действие, совершаемое колдунами. Естественно, это не ее мнение, поскольку сама она колдунов в жизни не наблюдала, это мнение народное. Никитина вела свои сборы в Нижегородской губернии, в месте, где последний из известных колдунов умер в 1913 году. Правда, ей довелось познакомиться с бывшей колдуньей Марией Шерстюковой, 69 лет, которая была колдуньей в прошлом, но уже передала свой дар и только лечила людей.
Вообще это огромное везение для этнографа – встретить хотя бы бывшего колдуна, поэтому читать Никитину надо со вниманием. Двадцать шестой год, вовсю идет вторая волна естественнонаучного террора, начавшаяся с приходом советской власти. Все, что не укладывается в естественнонаучную картину мира, уже не просто высмеивается и затравливается, а просто уничтожается. Даже за знахарство, не говорю уж о колдовстве, грозит суд и ссылка на севера.
Сама Никитина пишет: «Больше колдунов мне встретить не пришлось. Их скрывают, или они сами скрываются от незнакомого человека. “Теперь они у нас смирные, чуть что – сумеем расправиться”, – не раз слышала я от молодежи» (Никитина, с. 177).
Руками ретивых Павликов Морозовых и бойких комсомолят громят и церкви и собственный народ с его «суевериями». Кому же, как не молодежи, лишней памятью не обремененной, и громить отцов, устраивая культурные революции?!.
Непонятно почему, впрочем, вероятней всего, выполняя все тот же научный заказ на обоснование погромов народной культуры, Никитина заявляет в своей статье: «Самым распространенным и важным действием колдунов является насылание порчи, вреда. Колдун может портить людей,