Смущен я: новое горе!

      Пришел мой тюремщик Клотальдо.

      Иль не довольно страдал я?

      Скорее, и осторожно,

      Чтоб не успели скрыться,

      Задержите их иль убейте.

      Измена!

             О стражи башни!

      Если вы нас сюда пустили,

      Значит, дали выбрать дорогу,

      Так хватайте нас – это проще!

      Лиц никто не открывайте!

      Помните, что очень важно,

      Чтобы нас, пока мы здесь,

      Люди тайно не узнали.

      Карнавал у них тут, что ли?

      Вы, которые случайно

      В запрещенный круг вступили,

      Сквозь препоны и границы,

      Королевскому декрету

      Вопреки, что запрещает

      Приближаться к этим скалам,

      Что хранят большую тайну, –

      Жизнь отдайте и оружье,

      Или дуло пистолета,

      Горло змея из металла,

      Выплюнет две ядовитых

      Пули, и дрожащий воздух

      Бурным пламенем зажжется.

      Знай, тиран и тюремщик:

      Когда их тронуть посмеешь,

      Жизнь моя станет добычей

      Этой жалкой темницы;

      Скорей о дикие скалы

      Я разобью свое тело,

      Скорей себя растерзаю

      Ногтями, но не позволю,

      Чтоб кто-нибудь их обидел

      Иль им нанес оскорбленье.

      Если знаешь ты, Сехизмундо,

      Сколь огромно твое несчастье,

      Если знаешь, что волей неба

      Ты, еще не родившись, умер

      И что эта темница стала

      Твоему бурливому нраву

      Несокрушимой плотиной,

      Неколебимой уздою, –

      Зачем бушуешь?

                    Закройте

      Тесную дверь темницы,

      Заприте его!

                О небо!

      Вы поступаете верно,

      Лишая меня свободы!

      Не то против вас гигантом

      Я встал бы и, чтоб на солнце

      Разбить зеркальные стекла,

      На каменном основанье

      Построил бы горы из яшмы.

      Вот затем, чтоб ты их не построил,

      И лишили тебя свободы.

      Тебя оскорбляет, я вижу,

      Гордыня. Зачем покорно

      Я не просил о жизни,

      У ног твоих распростертый?

      Пусть милосердье